Последний звонок

— Никому. Все соломинки оказались короткими.

— И что же вы собираетесь делать? — осведомился Стэнтингтон. — Кстати, сколько вы здесь уже работаете?

— С тех пор, как образовали ЦРУ, сразу после второй мировой войны, — ответил Нортон. — А сейчас я собираюсь дождаться мусорщиков и выкинуть весь этот хлам. А затем я собираюсь подмести пол последний раз, а затем я собираюсь уволиться, а затем я собираюсь послать в задницу все ваше ЦРУ, политику открытых дверей и закон о свободе информации. Надеюсь, у меня хватит на это мужества. Теперь все?

— Не совсем. Мне нужно досье, — сказал Стэнтингтон.

— Скажите мне, какое, и я попрошу мусорщиков приберечь его для вас.

И Нортон, постанывая, вернулся к своему столу.

— Свобода информации, — тихо произнес Карбенко. — Не могу поверить, что вы это сделали. Вы знаете, как мы в России охраняем нашу секретную информацию?

— Могу себе представить.

— Не уверен, что можете хотя бы представить, — возразил русский шпион. — Мы держим ее всю в одном здании, которое окружено высокой и толстой каменной стеной. Стена сама по себе тоже окружена забором, по которому пущено высокое напряжение. Если вы подойдете к забору и каким-то образом ток вас не убьет, тогда вас застрелят. Если вы преодолеете забор, вас разорвут на куски свирепые псы, если, конечно, к тому времени опять же не застрелят. Вы будете застрелены, если коснетесь стены, и если переберетесь через нее, и если подойдете близко к зданию. Если же вам удастся проникнуть внутрь, вас сначала подвергнут пыткам, а затем уже расстреляют. Чтобы воздать вам по заслугам, убьют и вашу родню. О друзьях мы тоже не забудем. А здесь... здесь вы устраиваете проходной двор. — Он присвистнул от удивления. — Скажите, адмирал, вы действительно руководите ЦРУ или это все какое-то телешоу?

— Я, конечно, высоко ценю то, что вы указываете мне, как я должен работать... — начал Стэнтингтон.

— Есть ведь в мире и еще кое-кто, — прервал его Карбенко. — Вы разгоняете агентов и ослабляете свою организацию, и очень скоро этот кое-кто станет слишком самоуверен, решив, что США теперь безопасны, как тигр, у которого выпали зубы.

— Вы говорите о России?

— Возможно, — сказал Карбенко. — И это будет трагедией для всех нас, — добавил он задумчиво.

— Пойдемте отсюда, — сказал Стэнтингтон, выводя Карбенко наружу. По дороге он пробурчал Нортону: — Не трогайте тут ничего. Я пришлю сюда людей, они что-нибудь сделают.

Вернувшись наверх, Стэнтингтон велел начальнику оперативного отдела послать всех, кто был в здании, вниз в комнату архивов, чтобы они нашли хоть что-нибудь относительно проекта «Омега».

— Вы имеете в виду всех, кто имеет доступ к сверхсекретной документации? — уточнил начальник оперативного отдела.

Стэнтингтон покачал головой.

— Я сказал всех, и я имел в виду всех. Даже если какой-нибудь мелкий служащий и не имеет доступа, почему он должен быть единственным в стране человеком, который не знает наших тайн? Поторопитесь, мы ждем.

Полчаса Стэнтингтон и Карбенко провели в кабинете адмирала, храня гробовое молчание. Затем раздался стук в дверь, и Стэнтингтон впустил начальника оперативного отдела. При виде Василия Карбенко, сидящего напротив директорского стола, брови вошедшего удивленно приподнялись.

— Я могу подождать, — произнес он.

— Не беспокойтесь, — сказал Стэнтингтон. — Василий знает все наши секреты. Ну как, выяснили что-нибудь на счет проекта «Омега»?

— Во всей комнате мы нашли только одни документ, в котором упоминается проект «Омега». Это личное досье.

— И что там говорится?

— Говорится там только то, что проект «Омега» — это план действий на случай победы русских в атомной войне. Это все, что там есть.

— Чье это досье? — спросил адмирал.

Начальник оперативного отдела взглянул на Стэнтингтона и показал глазами на Карбенко.

— Могу ли я говорить, сэр?

— Давайте, — разрешил Стэнтингтон.

— Это наш бывший сотрудник, теперь уже уволенный. Он, очевидно, как-то связан с этим планом.

— И как зовут этого бывшего сотрудника?

— Харолд В. Смит. Сейчас он живет в городе Рай, штат Нью-Йорк, и руководит санаторием для душевнобольных под названием «Фолкрофт».

— Благодарю вас, — сказал Стэнтингтон.

Когда подчиненный вышел, адмирал повернулся к Карбенко и протянул перед собой руки с раскрытыми ладонями.

— Видите, Василий? Мы знаем об этом не больше вас.

— Как бы то ни было, проект «Омега» убил нашего посла, — сказал Карбенко. — Это может быть расценено как акт агрессии. Вы, конечно, собираетесь связаться с этим доктором Смитом?

— Конечно.

Телефон на столе Стэнтингтона зазвонил. Он поднял трубку, затем передал ее русскому.

— Это вас.

— Карбенко у телефона! — Русский молча слушал, и Стэнтингтон видел, как его красное загорелое лицо постепенно бледнело. — Понятно. Благодарю вас.

Он вернул трубку директору ЦРУ.

— Звонили из моего офиса, — сказал он спокойно. — Наш посол в Париже только что заколот булочником, одним из ваших агентов. Это опять проект «Омега»

Стэнтингтон уронил телефон на пол.

Глава пятая