Последний звонок

Закончив учебу, он вернулся в Россию как раз вовремя, чтобы увидеть, как его родители после одной из сталинских чисток отправляются в концлагерь. Русскую науку в то время надежно прибрал к рукам мошенник по фамилии Лысенко, считавший, что таких понятий, как генетика и наследственность, просто нет на свете. Он верил в то, что организм способен на протяжении жизни меняться и самосовершенствоваться. Такие взгляды, возможно, соответствовали партийной линии, но с точки зрения науки это было ужасно. Потребовалось двадцать лет, чтобы сельское хозяйство в России начало оправляться от удара, нанесенного лысенковщиной.

Ничего не представляя из себя как ученый, Лысенко был очень ловким политиком. Поэтому попытка бросить вызов его научному невежеству кончилась для старшего Карбенко и его жены Сибирью.

Вообще-то подобное пятно в биографии должно было навсегда закрыть перед юным Василием все пути продвижения наверх в советской системе. Но вскоре умер Сталин, застреленный одним из приближенных, и, видимо, вследствие этого Василий Карбенко оказался на гребне волны повышений, прошедшей по советской шпионской системе. Ему помогала дружба с чиновником из оппозиционной группировки, который необъяснимым образом смог дорасти до должности советского премьера. Между тем Василий узнал, что его родители, подобно миллионам других, были казнены в концлагере.

В то время Карбенко еще не разработал свой ковбойский стиль одежды. Это пришло, когда он был послан в начале 70-х в США.

Возможно, именно тогда он пережил одну из самых серьезных трагедий в жизни. Выяснилось, что в Америке осталось очень мало настоящих ковбоев, да и те больше не похожи на героев фильмов его юности.

Но тогда же он понял и кое-что еще. В семидесятые годы шпионы были ковбоями земного шара. Хоть они и работали на правительство, но все же были достаточно независимы: от них требовался только результат. Как его добиваться, оставалось на их усмотрении.

Карбенко был шпионом что надо и настоящим русским патриотом. Это не мешало ему носить ковбойскую одежду, словно в знак траура по тому миру, в котором он опоздал родиться.

Карбенко услышал шаги на пешеходном мостике. Приподняв край шляпы, он увидел подходящего к нему русского посла в США, тяжело пыхтящего толстяка.

Сев рядом с Карбенко, Анатолий Дувичевский достал из нагрудного кармана отлично сшитого однобортного костюма носовой платок и вытер со лба пот.

— По этому наряду вас довольно легко опознать, — заметил Дувичевский, даже не пытаясь скрыть неодобрение.

— Вон тот парень справа, который читает газету, — один из них. А вон другой, слева, в телефонной будке у моста, — показал Карбенко. — Вы прошли мимо, даже не заметив.

Дувичевскнй поглядел налево и направо.

— Американцы знают о нашей встрече?

— Ну, конечно, знают, товарищ, — согласился Карбенко. — Если уж сами американцы не могут провести в Вашингтоне секретную встречу так, чтобы о ней никто не знал, как же мы можем сделать это? В конце концов, день сегодня чудесен, и лучше места для разговора нам не найти. Здесь свежий воздух и поют птицы. Зачем прятаться в душном кабинете и отравлять друг друга сигаретным дымом? И для чего? Все равно они узнают, что мы встречались.

Дувичевский недовольно хмыкнул, и Карбенко успокоительно похлопал его по колену большой широкой ладонью.

— Так что произошло? — спросил он посла, на лице которого вновь показались капельки пота.

— Я только что от президента. Он объяснил мне, что такое проект «Омега».

— Объясните это и мне, — сказал Карбенко.

— Это план на случай ядерной войны, который американцы разработали в пятидесятых годах. Он должен был начать действовать, если бы они проиграли войну. Вместо этого он начал действовать сейчас, и они не знают, как остановить его.

— Мы потеряли уже двух дипломатов. Сколько должно быть еще жертв?

— Только две, — сказал Дувичевский и посмотрел на Карбенко, прищурившись. — Посол в Англии и премьер.

Карбенко присвистнул.

— Вы уже поставили в известность Кремль?

— Конечно, — сказал Дувичевский. — Премьер под надежной охраной, а в Лондон направлены дополнительные силы для защиты посла.

— Как Кремль воспринял эти новости?

— Наши войска по всему миру подняты по тревоге и приведены в состояние полной боевой готовности. Я полагаю, что сейчас на высшем уровне решается вопрос, обвинять ли США публично в гибели двух дипломатов.

— А вы что думаете об этом?

— Я думаю, если с нашим премьером что-нибудь случится, кто-нибудь в Кремле не выдержит, нажмет на кнопку и начнет мировую войну. Если это произойдет, Карбенко, мы с вами погибнем здесь, в Вашингтоне.

— Президент больше ничего не сказал?

— Он предложил для защиты премьера и посла предоставить какую-то, как он выразился, «специальную команду». Естественно, я отказался. Я заверил его, что мы сами способны защитить наших людей.

Карбенко на минуту задумался.

— Что это еще за специальная команда? — спросил он.

— Он не объяснил.