Последний звонок. Том 2

«Видение ситуации», офигеть не встать! Я чудом умудрилась сдержать рвущийся наружу саркастический вопрос: «Тебя что, Брик покусал?» Вместо этого нахмурилась:

— Это мой сын, вообще-то. — И показала на закрытую дверь детской комнаты: — Там он.

Возле двери пыл Элеоноры поутих, и я воспользовалась этим, чтобы утащить ее в кухню.

— Чай? Кофе?

— Водки, грамм сто пятьдесят для разогрева. И будем составлять зловещий план по экзорсизму.

— Тонику плеснуть, или с огурцом?

— Плесни, чего овощи переводить.

Я поставила перед Элей чашку с чайным пакетиком, подвинула сахарницу, достала из шкафа печенье.

— Стерва ты, Барби, — вздохнула Эля. — Ну давай хоть кофе, что ли. Чую, спать сегодня не будем.

Действительно, какое там «спать». Хотя с тех пор как мы пришли домой, Исследователь не выкинул ни единого фортеля. Он, собственно, вообще ничего не делал. Сразу прошел в свою комнату, уселся рядом с древним письменным столом и выгреб оттуда все, что там лежало. А именно — старые Димкины учебники, подшивки доисторических журналов и прочий хлам. Это поглотило его с головой, отвлекся он только однажды, чтобы поговорить с отцом по телефону.

— Димка-то чего? — спросила Эля, отхлебнув кофе. Поморщилась. Ну да, кофе паршивенький, растворимый.

— В Москву летят, — сказала я, гоняя по экрану телефона ленту новостей. — Сказал, отзвонится, как долетят. Как уж там — без понятия. Надеюсь, у Брика хватит мозгов…

— Куда? — спросила Эля. Она подавилась кофе и закашлялась.

— В Москву, — посмотрела я на нее с удивлением. — А чего ты так всполошилась? Ну да, не ближний свет, но, с другой стороны, и не Эдинбург какой-нибудь…

— Так! — Эля вырвала телефон у меня из рук. — Хватит меня игнорить, читая всякую хрень. К тебе лучшая подруга в гости приехала, а ты от смарта глаз не отрываешь. А я обидчивая — страх!

— Ладно, страх обидчивый, — засмеялась я. — Излагай, чего навыдумывала.

Но Эля словно в прострацию впала. Взгляд пустой, смотрит куда-то… Никуда. У меня руки затряслись — вспомнила, как она директрису «подвезти домой» согласилась. Неужели опять? Брик, подонок, не подумал ее защитить?

— Эль, — прошептала я, — ты чего?

Хлопнула дверь, и мы обе подскочили на месте. Я повернула голову, но не успела увидеть сына. Щелкнул выключатель, загорелся свет в ванной.

— Ф-ф-фу, — выдохнула Элеонора, обмахиваясь ладонью. — Нет, надо нервы как-то подлечить. Слушай, у тебя там вино вроде было — наливай, а то уйду.

Я тоже выдохнула с облегчением — слава богу, обошлось.

— Вот ты нервная стала. А мне-то всегда казалось, что тебя встревожить только из пулемета можно.

Тем не менее, я встала, открыла холодильник. Ноги тряслись — того гляди упаду. Да, выпить нам обеим не помешает…

Когда я закрыла дверцу и поставила бутылку на стол, обнаружила, что Эля с головой залезла в свой смартфон.

— Ну и кто кого игнорирует? Але, гостья дорогая!

Ноль вниманья, фунт презренья.

— Элька! — рявкнула я, и она опять едва не свалилась с табуретки.

— Ты чего орешь?!

— А ты чего как мешком ушибленная? Что у тебя там? Дома что-то? — Я попыталась заглянуть в экран, но Эля моментально все заблокировала и спрятала. Мне достался только пионерски честный и прямой взгляд:

— Дома все зашибись! Так, Дашка сопли зацепила в садике — а мой на говно изводится, как обычно. Его б воля — он бы «скорую» каждый час вызывал, чисто для профилактики.

Я смотрела на нее и понимала: врет. Не знаю, насчет чего именно, но то, что врет — однозначно. Поди их разбери, таких, как Элеонора. Может, у нее дома… Я вдруг представила залитые кровью комнаты, уж не знаю, почему. На стул буквально упала.

— Эль. Скажи правду: что случилось?

Эля молча встала, подошла к раковине. Сама взяла с сушилки кружки, вернулась, разлила вино, будто бы напряженно о чем-то размышляя.

— «Что случилось!» — с неожиданной злобой передразнила она. — А то, можно подумать, ничего не случилось. Да тут за последние дни столько всего наслучалось, что моей тонкой душевной организации кирдык приснился. У тебя в сортире, если что, сейчас неведомая хренотень плещется. А ты вопросы дебильные задаешь.

Она прятала взгляд. Она кусала губы. Я молча, не отрываясь, смотрела на ее лицо, а Эля старалась вести себя «как обычно». Мне же казалось, будто она на похоронах комедию ломает.

Дверь в ванную открылась, свет погас. В коридорчике, соединяющем кухню и прихожую, появился Костик.

— Я сходил в туалет, вымыл руки и тщательно вытер их при помощи полотенца, — сообщил он.

— Охренеть, умник, — «похвалила» его Элеонора. — Еще чуть-чуть — и кандидатскую защитишь.

Костик бросил на Элю равнодушный взгляд.

— Я могу доказать теорему Пифагора, — сказал он. — А ты можешь ее хотя бы сформулировать?

Элеонора возмущенно кашлянула, а я поняла, что от меня на полном серьезе ждут похвалы.

— Ты молодец, — улыбнулась я. — Если захочешь, то со всем справишься. Может, поспишь? Тебе бы не мешало отдохнуть.

Показалось ли, что его губы дрогнули в ответной улыбке?

— Спасибо, — сказал он. — Нет, спать я не буду.

Костик двинулся обратно в комнату, но я повысила голос: