Последний звонок

— Да. Он несколько раз говорил со мной, и я на грани подписания контракта.

Руки Уильямса страшно дрожат. Не может удержать сигарету во рту.

— В таком случае и другие плохие новости ты сможешь спокойно выслушать.

Калеб ничуть не заинтересован. Ему больше хочется поговорить о контракте с Богом.

— Мы уже договорились об условиях. Я буду получать сорок тысяч фунтов в неделю плюс тысячу за каждый забитый гол. Вкусный бонус, если они добьются успеха. «Небеса Юнайтед» — спящий гигант.

Уильямс явно не слышит. Говорит Калебу, что инспекция Офстеда приезжает на следующей неделе, чтобы проверить кафедру Комплексного Обучения. Они будут больше двух недель ходить на каждое занятие, оценивать каждый урок по самым жёстким критериям. Крайне необходимо, чтобы Калеб постарался. Решил все вопросы. Журналы, расписания, Цели Национального Учебного Плана должны пережить самое пристальное рассмотрение. После прошлого визита три месяца назад, когда Джереми Филс отдал им обрывок бумаги, они будут жаждать крови. Сделают всё, что в их силах, чтобы закрыть школу.

Калеб благополучно пропускает его слова мимо ушей. Он занят своим монологом. Так они и продолжают обсуждение на высшем уровне. Оба свято верят, что излагают самое важное, в то же время совершенно не обращают внимания на слова другого. В.М. Уильямс говорит, что Анжела Уайт уволилась. Давление работы, в конце концов, сломало её. Калеб отвечает речью о системе 4:4:2 и оттянутых назад центрфорвардах. Уильямс возражает, что мисс Джонс помещена в больницу согласно параграфам 2 и 3 Закона о Психическом Здоровье. Для безотлагательной диагностики и лечения. Больше мы её не увидим. Калеб ничуть не расстроен. Потому как, по его мнению, под руководством Босмана мы ещё увидим возвращение атакующих защитников в английский футбол. Он хочет быть частью большого футбола, играя центрфорвардом в атаке «Небес». Иисус может окрестить мяч любой ногой.

От последних слов Уильямс снова вспыхивает. Ему резко плохеет. Достаёт очередную сигарету. До рта донести не может. Зато ломает пополам. События последних часов собирают свою жатву. Где-то в здании воет пожарная сирена.

— Не знаю, что происходит, парень. Родители жалуются, что одежду их детей украли из спортзала. Интересуются, что же это за школой такой я управляю? И я их понимаю. Исчезли две сотни новеньких столов! Растворились в воздухе! Скажу тебе кое-что ещё, парень. Страшная тайна. У меня есть фотографии нескольких голых уборщиц со своими швабрами. Мне их дал отец одного ученика. А мне что делать? Жалобы от родителей, что их детям угрожают. Ребята из Вест-Индии вымогают деньги и говорят о путешествии в Америку. С крыши школы содрали весь свинец, а Дядя Омар, опекун Хамида, позвонил сказать, мол, он был не в курсе, что у нас школа-интернат! Очевидно, парень не ходил домой. Ночевал где-то в школе!

Наконец монолог Уильямса заканчивается. Он тяжко, но с облегчением, пожимает плечами. Излил душу, и теперь приходит в себя. Дрожащие пальцы поднимаются, чтобы смахнуть пот со лба. Осунувшееся лицо, ставшее похожим на череп, выглядит жалко. Он знает, что теряет контроль. Не может справиться с силами тьмы, что собираются у него в голове. Глубоко внутри вопят голоса. Умоляют наконец начать действовать. Причина всех его мучений и стрессов стоит прямо перед ним! С любовью и ненавистью, вытатуированными на костяшках. Громадное золотое кольцо в носу. Чтобы муки кончились, надо просто запереть этого маньяка в комнате. Вызвать полицию и спрятаться. Но он не сможет. Не хватит смелости.

— Я попытаюсь найти замену мисс Джонс, но ничего не обещаю. Неработающие учителя предпочитают лучше остаться на пособии, чем учить ублюдков, которые там у тебя собрались. Ты как думаешь, ты справишься?

Калеб самоуверен и жаждет убедить Уильямса. Развеять у него последние сомнения в своих способностях.

— Легко, Мистер Любезный В.М. У нас на кафедре царит потрясающий дух. Все крайне мотивированы и готовы к учебным свершениям.

Слабая измученная улыбка побеждённого человека скользит по лицу директора. Голоса снова кричат немедленно позвонить 999. Но у него не осталось сил на поступки. Калеб встаёт по стойке «смирно». Шлем под мышкой. Кричит во весь голос.

— Я свободен, сэр?

Уильямс морщится от шума. Звуки сирен на игровой площадке достигают крещендо. Рис Мерзкий В.М. врывается в комнату.

— Мистер Уильямс, в учительской пожар! Надо эвакуировать школу!

Уильямс стонет и глубже сползает в кресле.

— Да, Калеб, ты свободен. Спасибо.

Он оборачивается, чтобы бросить на Риса взгляд смирения. Почему, ну почему он не посоветовался с заместителем, прежде чем назначать Дака? Решение, о котором он будет жалеть всю оставшуюся жизнь. Тонкий, напряжённый голос, на грани слышимости. На самом пределе.

— Разберитесь с проблемой, мистер Рис. Делайте, что считаете нужным.

Калеб ухмыляется Рису Мерзкому В.М. Не может сдержать ядовитое замечание.

— Вы считаете, что он не облажается? Как обычно с ним бывает!

Уильямс отмахивается от вопроса мягким движением кистью. Рис злобно цедит сквозь зубы, так, чтобы слышал только Калеб.