Последний звонок

Смерть Уильямса Любезного В.М. потрясает Калеба до глубины души. Вот она, демонстрация того, что эти люди в серых костюмах — не боги, как они заставляют нас думать. Тонкие и ранимые, как все простые смертные. У каждого в ДНК своя ахиллесова пята. Калеб видит, как в шеренгах властей появляются трещины. Чудесно! Кто сломается следующим? Раздавленный посланием предков. Возвращение к правильным ценностям и семейным ячейкам. Он достаёт из кармана пятёрку и сворачивает в трубочку. Занюхивает пару дорожек кокса перед заупокойной мессой. Конечно, Уильямс Любезный В.М. был по ту сторону баррикад, но его ещё можно уважать как человека. Не то что этого мудака, который встал на его место!

Зовёт майора Перкинса, чтобы тот собирал войска. Все идут в холл, чтобы отдать последнюю дань уважения. Величественная пара минут тишины, нарушаемой только носовым хлюпаньем Козюли Гринэма и энергичным попёрдыванием Засранца Ширна. Гелерт играет мелодию из четырёх нот на горне, двигаясь прыжками и скачками, а потом сэр Джон Ирвинг ставит подборку классики, заканчивающуюся Реквиемом Верди. Все в молчании опускают головы, а Калеб читает Молитву Таблицы Умножения на Девять. Очень трогательное мероприятие с морем пролитых слёз.

А теперь пусть начнётся игра! Ти Ви Ним из Северной Кореи играет с Реймондом Уотсоном, №1 в Вест-Индии, в Финале Мирового Чемпионата по настольному теннису. Потенциально взрывной матч. Реймонд не умеет проигрывать, и дела идут не по плану. Он сливает из пяти партий. Носится туда-сюда в бешеной ярости. Избивает всё и вся, что попадается на его пути. Безумно кричит северному корейцу все оскорбления, какие может вспомнить. Понять, что говорит Реймонд, нелегко, потому что Увертюра к «Вильгельму Теллю» грохочет из новых колонок, которые сэр Джон Ирвинг поставил в холле. Теперь, когда Желтоголового нет, он может лучше выразить себя.

Огромная толпа от души прикалывается. Смеётся над безумными выходками финалиста. Даже пакистанцы видят забавную сторону, и это ещё больше злит Реймонда. Бедный Реймонд не может больше этого выносить. Рычит. Набрасывается на источник своего гнева. Концерт классики. Пена на губах и выпученные глаза. Он залезает на стол, где лежат драгоценные кассеты и пластинки сэра Джона и швыряет их в тех, кто издевается над ними.

— Ёбаные мудаки! Пиздюки недоделанные! Вы не хотите, чтобы я и только я был чемпионом! Вы, блядь, ревнуете! Вы…

Последние слова он говорит целый месяц. Сэр Джон раскрутил над головой тяжёлый латунный телескоп. Крутанул пару раз, чтобы собрать энергию, а потом обрушил на голову Реймонда. Парень, как подкошенный, падает на землю. Кровь сочится из четырёхдюймовой зияющей дыры в его черепе. Единственный признак жизни — подёргивающаяся нога. Сэр Джон с достоинством и спокойствием великих дирижёров опускается и собирает свой оркестр. Все вест-индийцы на полу. Писаются от смеха. Даже чёрные девочки из «Блиндаж-Клуба» пришли повеселиться. Все, кроме одной, наслаждаются каждым мгновением. Ивонна Кэмпбелл сердито уставилась на Калеба. Глубоко внутри её тлеет ненависть.

Пронзительное блеяние мучающейся овцы отвлекает внимание Калеба от забавы. По какой-то одному ему известной причине он понимает, что пришёл Желтоголовый. В ярости от того, что «Блиндаж-Клуб» забит пасущимися овцами. Он бьёт их в стиле кун-фу и орёт на Калеба.

— Кто отвечает за этих ёбаных овец, мужик? Разберись с ними, или я, блядь, сам с ними разберусь!

С этими словами он хлопает дверью. Желтоголовый — опасный персонаж, и Калеб беспокоится из-за количества завернувших в холл чёрных ребят с хмурыми рожами. Все спрашивают про «Блиндаж-Клуб». Ребята в дорогих костюмах и в крутых тёмных очках. Тащат дипломаты на замках. Он делает пометку в голове спросить у Желтоголового, что тут происходит. Но не сегодня. Ситуация с овцами вызывает раздражение. Он орёт, перекрикивая шум.

— Капитан Ковальский!

Из толпы любителей тенниса выбирается скинхед, поляк Ковальский. Штык покачивается у него на поясе. «Док Мартена» громко клацают по полу, когда он встаёт по стойке «смирно» и отдаёт честь.

— СЭР! ЕСТЬ, СЭР!

— Что за хуйня творится, Ковальский? Кто должен охранять овец?

— СЭР! Капрал Ширн, СЭР! В комнате Мужебабы, СЭР!

— Накажи его, Ковальский. Я не позволяю своим людям покидать посты. Это ясно?

— СЭР! ЕСТЬ, СЭР!

Бедняга Ширн сейчас получит. В деле наказаний поляк не знает себе равных. Сдаёт экзамен по контролю над толпой. Обнажает штык и кидается через помещение. Калеб орёт ему вслед.

— Ковальский, убери нож!

Жаль, конечно, что это Ширн, он много чего сделал за последние двадцать четыре часа. Рисковал жизнью и здоровьем ради дела АОМН. Но Калеб должен поддерживать дисциплину. Он знает, что если остальные увидят, как тот остался безнаказанным, они все решат попытать счастья. Вся операция превратится в фарс.