Последствия

Третьим пунктом плана стояло подробное ознакомление с обществом и узнавание о веке и точном его месторасположении, а четвертым Вильям должен был заводить первые знакомства. По плану он передвигался быстро, но скачками, так как уже познакомился с трактирщиком Хьюго, но не узнал у него века. Одним из клише, которым пользовался Вильям для слияния с обществом, была использованная им не раз концепция, когда он устраивался на работу в общественные заведение, по этому поводу он и обрадовался, поняв, что в этот раз работа сама предлагает ему себя.

Хьюго завёл Вильяма за стойку, за которой суетилась, разливая эль, невысокая девушка с пышным телом.

– Ты будешь помогать здесь всю неделю, с открытия и до последнего посетителя. Анна, доченька, ты трудишься даже больше меня. Остановись и отдохни, они подождут. – попросил Хьюго девушку, и та подошла к отцу.

Многое, за исключением возраста и пола, от чего некоторые черты обезображивали лицо в большей или меньшей степени, во внешности родственники были схожи: она были нестройны телом – Хьюго от пристрастия к алкоголю, а его дочь из-за любви к жирной еде – имели вытянутые лица, части которых, следуя за выступавшим подбородком, скатывались вниз. Физиономия трактирщика отливала цветом варёного рака, а Анна, не выходившая на улицу днём, удостоилась бледной, принятой в идеал у знати, кожи.

«Какой контраст я вижу в сравнении их с атлетичным эллинами!»

От обоих пахло смрадом, как в общем воздухе помещения, что выветривалось только благодаря незакрытым окнам. Их одежда была пропитана различным, подававшимися в пабе, алкоголем, разводы от которого невозможно было скрыть на ткани, хотя цвет её составлял контраст пятнам. На Хьюго была накинута подпоясанная туника и холщовая жилетка, похожие на лосины брюки, заправленные в стягивающие ноги, неподходящего размера башмаки. Одежда Анны также не отличалась изящностью вкуса своей обладательницы: на серой тунике был надет сарафан, края которого будто специально были отрезаны, поэтому доходили лишь до средины щиколотки и больше, кроме невысоких ботинок, наряд её ничего не имел.

– Вот новый твой подручный – Вильям Ноэл.

По привычке Вильям начал кланяться, но, подняв голову после первого реверанса, увидел удивлённые лица новых знакомых и, выпрямившись, составил им компанию в молчаливом простаивании. И, не утерпев, воскликнул первым:

– Как же вы рады со мной познакомится, милая Анна! Неправда?

Вильям словно подпрыгнул своим на вид нелёгким телом к девушке и приобнял её за незримую талию, рука его не легла на бок, а вцепилась в платье, чтобы не соскользнуть.

– Нет, нет, Хьюго, не волнуйся. Я вижу, как твоя рука дрожит у рукояти тесаки. – оттолкнувшись от Анны, мужчина подошёл к трактирщику и, опёршись спиной о деревянную столешницу, приукрасив лицо обходительной улыбкой, продолжил. – Вы не представляете, как мне повезло, встретить вас. Но вам удача улыбнулась не меньше, не удивляйтесь – вы вскоре поймёте, о чём я говорю. Дак сколько мне работать?

– Неделю. – уже высчитав цену выпитого и съеденного названными друзьями Вильяма и разделив её на заработную плату последнего наёмного помощника, уносившего питы со столов два года назад, ответил Хьюго, осёкшийся очередной переменой поведения Вильяма.

– Ну что же, я приживусь и за этот срок. Я согласен.

Анна, на которую Вильям бросал пылкие взгляды заспанных глаз, отнеслась к его темпераменту безразлично и, после презентации очередного безденежного посетителя, вернулась к работе.

– Неужели я должен начать сегодня? – занимая освободившееся от девушки место, пролепетал Вильям.

– А ты бы хотел через неделю, и чтобы я тебя отпустил домой? – усмехнувшись переспросил Хьюго, усаживая себя и нового помощника за свой стол.

– Неделя… нет, это много, но сегодня – это…

– Хватит! Какая бессмыслица в твоём мозгу. – перебив раздумья Вильяма, закричал Хьюго, перед чем резко ударил по столу, чего не ожидал его собеседник, и от того поперхнулся и начал икать, что, к счастью, смог быстро остановить, сделав несколько вздохов.

– Ты начнёшь завтра.

– И так можно. – Вильям опустил глаза, чтобы положить нож на стол. – Постой, но я голый. Можно мне…

– Домой ты не пойдёшь.

– Да дослушай ты. И вправду, и я сам бы в Париж возвращаться не стал. Я думал попросить у тебя одежду.

– Она будет тебе велика.

Хьюго и Вильям замолчали: один задумался о том, во что ему одеть нового помощника, другой – как завладеть вниманием Анны. Озвучить свою идею первым решился трактирщик.

– Анна сходит с тобой к тебе домой, ты переоденешься, и вы вернётесь сюда.

– Да я тебе же говорю, что живу в Париже. Но если он отсюда недалеко, в чём я сомневаюсь, то я согласен.

– Ты бредишь? До Парижа не меньше двухсот миль. – возразил Хьюго, ещё более возмущаясь недопониманию речи Вильяма, но смягчая мысли о нём тем, что слышит картавый акцент.

– Но вся моя одежда там. Двести миль… это значит, что мы недалеко от Лондона?