Последствия

когда щёлкнул замок. В раскрывшуюся дверь у сканера он заметил санитара, одного из вчерашних, который несколько раз повозил губой, после чего в изолятор вошёл студент, за ним санитар. Приподняв Вячеслава Владимировича, мужчина вышел, обозначив время свидания в «не больше часа». Студент, без обычного приподнятого настроения, поставил принесённый им поднос на письменный стол, сам сел с обратной его стороны, напротив возвращённого беглеца, и только тогда, посмотрев в глаза Вячеславу Владимировичу, натянуто улыбнулся. Не то чтобы это выражение разоблачало злобу или умиление, искренней радости оно не излучало. Это было нервное.

Они молчали, смотря друг на друга не пристально, но и не с пустыми глазами. Продолжалось это недолго, и как пара нераскрытых влюблённых, смутившись, …

«Не смущённо! Это разные слова!»

… развели их в разные стороны, что студент сделал на секунду раньше. Молодой человек уставился на поднос и начал расставлять с него блюда на стол: тарелку, залитую таким количеством супа, что при обычной разливке в столовой вмещают две чашки, на краю которой балансировал кусок крошащегося белого хлеба, картофельное пюре и полторы котлетки, полтарелка винегрета и стакан компота, с плавающими на дне сухофруктами. Рассервировав стол в пользу Вячеслава Владимировича, прочитавшего за это время ещё две страницы, студент начал:

– Я не виню и не осуждаю. Но… но ты мог бы мне сказать. Я никому.

Вячеслав Владимирович слегка вздрогнул, не ожидая скорого прерывания тишины, но с теплотой, повернув голову к бывшему сокомнатнику, сказал:

– Я доверяю тебе. Но в той спешке… Ты не мог бы. – он кивнул на книгу.

Студент перегнулся через стол, вытащил её из рук мужчины и положил на край стола.

– Давно решился?

– Я отвечу на все вопросы, но… ты же помнишь врача, который принёс мне эту книгу?

– Ты взял её у меня.

Студент протянул Вячеславу Владимировичу ложку супа, ещё, и остальные, пока тарелка не опустела, а влилась суспензия в учёного довольно быстро, ведь состояла только из бульона с несколькими картофелинами.

– Во время осмотров за врачом ходил интерн?

– Нет.

– А первые дни со мной кто-нибудь ходил на занятия? – затараторил Вячеслав Владимирович.

– Нет.

– В среду он ел с нами икру, потом мы пошли на ОБЖ.

– Ели, но разговаривали ты, я и Лизавета.

Далее физик употребил второе, запив половиной компота.

– Вячеслав Владимирович, дак давно ты задумал сбежать? – продолжил студент, сложив руки перед собой на столе.

– Ты мой друг, и я предупрежу о том, что не расскажу тебе всё. Давно? За час, может быть за полтора.

– Зачем?

– Не могу. Стоп, Павел Анатольевич сказал, что никто не знает, что я сбежал, как ты?

– Клавдий рассказал, ему кто-то из санитаров.

– Что он ещё узнал? – недовольно бросил Вячеслав Владимирович.

– Ты в Москву убежал. Я не верю.

– В Москву, но не убежал, а уехал.

Вячеслав Владимирович прервался, запил салат компот, из которого съел сухофрукты.

– Зачем? – повторился студент.

– Поговорить.

– И это того стоило?

– Да. Даже это стоило. – добавил он, отчасти оправдываясь себе.

Студент собрал посуду на поднос и рассматривающе сел рядом с Вячеславом Владимировичем на край кровати.

– Сильно они тебя. Болит? И тогда больно было?

– Первый удар больно. Я его ещё ногой пытался ударить. – оптимистично выискал учёный. – Потом как в тумане – наверное уже тогда начал терять сознание.

Студент встревожено округлил рот, но прикасаться к бинтам, хотя ему и не терпелось, не решался.

– А как ты их так, по-врачебному завязал?

– Помогли.

– Странные, но добрые у нас люди. Помогли избитому и отпустили его. – студент улыбнулся, посмотрев на Вячеслава Владимировича.

– Ну хоть такие. – перестав напоминать об Интерне, вздохнул учёный.

– Что это я с тобой только о своём! – всколыхнулся студент. – Я ж не только поэтому. Ты уже знаешь? Рассказали? Тут это… ну… ЛевГен умер. Вот. – скороговоркой, в середине запнувшись, в попытке подобрать уважительное выражение, но не сумев и, выдав что было, пробормотал студент.

– Да, прискорбно. Тихий он был… даже злой, но…

– Наш! – не утерпев подхватил студент. – Мы с ним года полтора прожили, может и побольше. Поминали сегодня за завтраком.

– А остальные как?

– Лизавета плакала, я слышал. Божки тоже ночью что-то перешёптывались. Остальные молчат. А я, как узнал, что тебя привезли, ещё вчера у Павла Анатольевича выпросился еду сюда принести. Ещё завтрак хотел, но сказал, что ты спал.

– Хоронят же на девятый день?

– Мне (он суеверно плюнул через плечо) хоронить никого не приходилось, так что не знаю. Но ЛевГена вроде всё, туда. – студент понизил голос и наклонил глаза в пол.

– Нельзя же.

– А держать его где? Морга здесь нет, он был неверующим, так что без обрядов.

– Зачем он вообще полез?

– Об этом тоже не знаю.

– Ты не слышал, может быть его Клавдий на первый этаж отправил? – попытался подтвердить свои подозрения Вячеслав Владимирович.

– Он шёл на ОБЖ.

– Это же было в начале полдника.

– Нет, примерно в середине, даже под конец.

«Сколько же я пролежал без сознания?» – подумал Вячеслав Владимирович и поднял голову на щелчок замка.