Последствия

— Только не говори, что ты собираешься рожать.

— Я хочу этого ребенка, — прошептала она.

Но это безумие! О чем она только думает? Похоже, что ни о чем. Нет-нет, он просто чего-то не понимает. Она же не сумасшедшая, чтобы сознательно пойти на то, чтобы потерять все, на что было потрачено столько лет упорного труда. Возможно, сказываются последствия длительного перелета. Или эмоциональное состояние, в котором она находится, мешает ей трезво оценить всю ситуацию.

— Но ты не можешь это сделать, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал убедительно. — Этот дом… твоя работа… Ты не сможешь иметь все это, если появится ребенок.

— Смогу, если буду не одна.

Нет, все что угодно, но только не ребенок, которому в новогодних планах Роберта места не отводилось. У него уже есть взрослые дети; он уже прошел через это и больше не хочет. Сосредоточенный и погруженный в собственные мысли, он пытался застегнуть манжеты рубашки.

— Если еще я отец этого ребенка…

Не в состоянии больше сдерживать себя, она дала ему пощечину с такой силой, что его голова резко откинулась назад. Он почувствовал, как у ранее поврежденного зуба откололся кусочек. Внезапно охватившие его боль и гнев были настолько сильны, что он был готов ударить ее.

— Как ты смеешь говорить мне это! Ты прекрасно знаешь, кто отец ребенка!

— Извини, — сказал он, держа ладонь у покрасневшей щеки. Чтобы успокоиться, он постарался дышать как можно глубже и ровнее. Ему показалось удивительным, что в течение одной недели он уже дважды получал пощечины и дважды по одной и той же щеке. — Возможно, я не совсем правильно выразился. Извини, я не имел в виду ничего, что могло бы тебя обидеть.

Конечно же, у него не было ни малейшего сомнения в том, что если Стефани действительно беременна, то это может быть только его ребенок. Никакого другого мужчины у нее не было.

— Давай рассуждать логически. Я уже вырастил детей и не хочу еще раз начинать все сначала. Твоя карьера складывается достаточно успешно. Ты подумала, что будет с ней, когда родится ребенок? Его появление, скорее всего, положит ей конец. По этим причинам мы оба не можем допустить появления постоянно плачущего ребенка в нашей жизни. — Роберт не сомневался, что на этот раз ему удалось привести настолько убедительные аргументы, что Стефани придется с ним согласиться. — И потом, что я скажу Кейти и детям?

Стефани продолжала стоять молча, и он догадывался, что сейчас происходит у нее внутри. Безусловно, рано или поздно она поймет, что он был прав. Зная, что она попала в эту ситуацию благодаря ему, он очень хочет — испытывает огромное желание — помочь ей из нее выпутаться.

— Послушай, если тебя интересует мое мнение, что делать с ребенком, то я бы предложил сделать аборт. Я, конечно же, его оплачу и поеду вместе с тобой в клинику. — Неожиданно пришедшая в голову мысль заставила его улыбнуться. — Мы можем поехать в Лондон и там решить нашу проблему. Я думаю, мы могли бы воспользоваться случаем и успеть еще кое-что посмотреть. В Дублин каждый из нас вернется к привычной жизни. — Интересно, когда у него появится возможность поехать с ней в Лондон: в середине января — маловероятно; в конце месяца сделать это будет гораздо удобнее. Неожиданно он вспомнил, что не сказал Стефани самого главного: в ближайшее время он переезжает к ней. В январе они будут жить вместе, и ему больше не нужно будет придумывать оправдания. Он уже приготовился сказать об этом Стефани…

Но она заговорила первой. Она говорила настолько тихо, что в первую минуту он даже не понял, что она говорит: соглашается с ним, благодарит его?

— Ну, что ты по этому поводу думаешь?

В ответ он услышал крик, настолько злой и яростный, что в первую секунду не понял, что происходит.

— Убирайся! Убирайся! Убирайся!

Роберт молча попятился. Стефани схватила первое, что оказалось у нее под рукой, — тарелку из-под пиццы, — и запустила в него. Тарелка, пролетев мимо и попав в стену, испачкала ее жирным соусом.

— Подлец! Какой же ты подлец! — она задохнулась.

— Стефани… Я только предложил… — Стоявшая перед ним женщина была ему незнакома, он ее совершенно не знал… и она его страшно пугала.

— Немедленно верни ключ от моего дома, — потребовала она. Понимая, что возражать ей бесполезно, он достал ключ из бумажника и бросил его на кровать. Тем временем Стефани распахнула дверцы шкафа, сорвала с плечиков его рубашку, схватила галстук, кожаные туфли и запустила всем этим в него.

— Стефани, я понимаю, что ты сейчас расстроена. Но давай поговорим.

— Между нами все кончено, — холодно сказала она. — Никогда не пытайся приблизиться ко мне вновь.

Он обязательно поговорит с ней. Возможно, через день или два, но только не сейчас. Ярость и негодование, бушующие в Стефани, превратили лицо в злую маску, лишив былой привлекательности.