Последствия

– То ли у них планируется некая смена караула, то ли им нужны корабли для какой-то другой планеты – я в самом деле не знаю, Соло. Подробностей особо нет, но точно известно одно – корабли улетают, но другие на их месте не появляются. А это значит, что у нас есть несколько дней.

– Когда?

– Сейчас.

Чуи снова поднимает голову и протяжно воет.

– Сейчас? – Хан возбужденно наклоняется в кресле. – То есть сегодня?

– Почти. Отсчет начнется со следующих суток.

– Альянс – или Новая Республика, не важно – поставил мне задачу, и я отвечаю за ее выполнение. Я не могу просто так все бросить и внезапно сорваться…

Он прекрасно знает, что скажет Новая Республика. У них есть стратегия, и пока что они не намерены отвлекаться на Кашиик. Он уже не раз об этом просил.

Чуи молча смотрит на Хана. Грудь вуки тяжело вздымается и опадает.

Внезапно Хан понимает, что еще совсем недавно никогда бы так не сказал. Он вспоминает времена, когда они с Чуи летали от планеты к планете и делали что хотели, идя по следу выпивки, контрабанды и пачек кредитов. И на этом пути им встречалось всякое – как хорошее, так и плохое.

Хан вновь чувствует то самое жжение внутри.

Пора решать.

– За тобой должок, помнишь? – спрашивает он Имру. Когда-то он увел с ее хвоста звездный разрушитель, и в итоге сам едва спасся от погони. – Только не говори, будто забыла…

– Помню, помню. Потому я и здесь. Ты просил сообщить, если я что-нибудь услышу о планете вуки. Вот я и сообщаю.

– Этого мало, – ворчит Хан. – Придется тебе сделать кое-что еще.

– Что именно? – поколебавшись, уточняет Имра.

– Собери всех. Всех здравомыслящих мошенников, негодяев, хакеров, контрабандистов – всех, кто передо мной в долгу. Всех, кто ненавидит Империю так же, как и я.

– Их не так много, как ты думаешь.

– Ну и ладно. Предложи им неприкосновенность. Если они хотят чистое досье – скажи им, что Новая Республика включит их имена в список. Их полностью простят.

– Это правда?

– Конечно, – лжет Хан. Это неправда. Он никогда о таком не слышал, но все же постарается воплотить подобное в жизнь. – Эй, дружище, – поворачивается он к Чубакке. – Знаешь, как связаться с остальными беженцами? С Рошиком, Хрргном, Кирратой и прочими?

Речь идет о полудесятке вуки, сбежавших с Кесселя и сумевших скрыться от Империи, – о компании самых злобных волосатых тварей. Теперь они стали наемниками, и им наплевать на политику Новой Республики, но Хан нисколько не сомневается, что свобода родины им отнюдь не безразлична.

Чуи кивает и утвердительно ворчит.

– Хорошо. Собери их. А ты, Имра, собери остальных. Скажи им, что встречаемся возле станции «Уоррин». Например, прямо сейчас. Да что там – вчера. Нам не нужны ни Альянс, ни Республика. Будем действовать по-своему.

Вуки торжествующе воздевает кулаки.

Имра отвечает, что все сделает, и исчезает.

– У нас нет никакого плана, дружище, – говорит Хан.

Чубакка рычит.

– Придумаем по ходу дела.

Напарник кивает и издает радостный клич.

– Отлично, приятель. Совсем как в старые времена. Чуи хватает его громадными лапами и встряхивает, словно стакан с игральными костями.

Хан громко смеется, опасаясь, как бы тот его не раздавил.

– Ладно, Чуи. Вводи новые координаты. Пора тебе слетать домой.

Глава двадцать седьмая

Ведж ковыляет по коридору дворца сатрапа. Боль сковывает его подобно тяжелым кандалам. Усталость валит с ног, и, как бы часто ни билось сердце, сколько бы адреналина ни впрыскивалось в кровь, тело убеждает его лишь в одном: «Сдавайся. Ложись. Все равно тебе конец».

Всего несколько минут назад на мгновение отключилось электричество – и в тот же миг оковы свалились с него, словно детские игрушки. Теперь он свободен.

Или почти свободен.

Неподалеку раздаются встревоженные голоса, затем размеренные шаги. Штурмовики. Вздрогнув, Ведж прячется в ближайшую нишу – узкое пространство, где стоит керамическая ваза с местными орхидеями. Втиснувшись рядом с вазой, он изо всех сил старается даже не дышать.

Шаги все ближе.

Слышатся разговоры штурмовиков:

– Адмирал считает, что это был некий отвлекающий маневр.

– А может, они просто не хотят, чтобы мы уходили?

– Кто – они?

– Какая, собственно, разница?

Голоса становятся громче. Солдаты проходят мимо.

Но тут же останавливаются – совсем рядом с нишей где скрывается Ведж. Он напрягает мышцы, готовясь атаковать…

Нет. Не выйдет. Он слишком слаб. Будь он здоров, то вывел бы из строя парочку этих ведроголовых – столкнул бы их шлемами, выхватил бы у одного бластерную винтовку и бросился к двери. Но сейчас они запросто с ним справятся.

Так что остается лишь затаиться и не издавать ни звука.

Штурмовики оглядываются вокруг.

– На третьем этаже чисто, – докладывают они по комлинку. – Переходим на четвертый.

Их шаги удаляются, и Ведж облегченно вздыхает.

У него болят все мышцы, нога почти не слушается. Колено внезапно подгибается, и Ведж, пытаясь устоять, задевает керамическую вазу.

Ваза шатается и громко дребезжит.

Звук шагов прерывается.

«Нет, только не это».

– Слышал? – спрашивает один штурмовик другого.

– Где-то сзади.

Шаги снова становятся громче.