Последствия (ЛП)

— Господи, Остин! — Казалось, что Кэм злился… и почти задыхался. Он приподнялся и опёрся на локти. — Предупреждать надо, что… о боже!? — В ответ Остин только прикоснулся губами к еле заметной мягкой складочке мышц и надавил на неё языком. Стоны Кэма подхлестнули ещё больше. — Бля, бля, бля… — Только и было слышно в перерывах между судорожными вдохами.

А потом, будто пытаясь подстегнуть Остина, Кэм согнул колени, упёрся стопами в матрас, развёл ноги шире в стороны и посмотрел голодным взглядом. Выразительные серебристо-серые глаза потемнели от желания и стали цвета жидкой ртути. Остин уставился в ответ, но при этом таранил зад Кэма языком, постепенно растягивая тугое колечко мышц. В какой-то момент Кэм запрокинул голову, и Остин подумал, что в жизни не видел ничего более сексуального. В то же время он почувствовал, как по члену Кэма потекла горячая вязкая струйка.

— Ты сводишь меня… — охнул Кэм, — …сводишь меня с ума.

Когда Остин посчитал, что пора переходить к следующему этапу, он заменил язык средним пальцем. Через пару минут добавил второй, а затем и третий. Раз за разом Остин останавливался и менял пальцы на язык, не скупясь на слюни и ласки.

И вместо Кэма, вечно ворчащего и сыплющего проклятиями, он видел перед собой всхлипывавшего и умолявшего великолепного мужчину.

— Остин, трахни меня, — задыхаясь произнёс Кэм. — Блядь, я прошу тебя.

Когда оба были более чем готовы, Остин поднялся и, усевшись чуть в стороне, раскатал по члену презерватив. Затем оторвал уголок пакетика со смазкой и выдавил её на два пальца, поднеся их к заднице Кэма. Потом размазал блестящую субстанцию по анусу, протолкнул пальцы внутрь и сделал два, три поступательных движения. Свободной рукой он нанёс остатки смазки на свой член. Скользкий и в полной боевой готовности, он ещё пару минут поласкал простату Кэма — тот выглядел безумно сексуально, когда терял контроль. Кэм извивался и задыхался, его торс блестел от пота, а лежавший на животе член пульсировал.

Вытянув пальцы из ануса, Остин вытер их о простыню и, взяв свой член у основания, дразня потёрся головкой о растянутый вход. Сердце в груди бешено колотилось, и, хотя Остин не совсем был готов окунуться в свои чувства к Кэму — какими бы они ни были, — нельзя было дальше игнорировать их значимость. Остин подтянулся, устроившись так, чтобы оказаться с Кэмом лицом к лицу, и, медленно вводя член, упёрся лбом в его лоб. Оба загнано дышали, смешивая выталкиваемый из груди воздух в крошечном пространстве, разделявшем их губы.

— Да, — лихорадочно проскрежетал Кэм. — Ещё.

Остин посмотрел вниз, туда, где толстый член исчезал в тугой заднице. Он застонал сквозь стиснутые зубы и прикрыл глаза — внутри набирал силу вихрь из множества приводивших в шок ощущений, — но затем снова их открыл, потому что понял, что хочет всё видеть. То, что он ощущал, было… каким-то сверхъестественным. Туго, скользко, горячо. В самый раз.

Святая матерь бо…

— Ты в порядке? — хрипло спросил Остин, когда член вошёл полностью.

— У-угу. — Кэм отрывисто кивнул и положил руки Остину на ягодицы. В его глазах отразились и боль, и удовольствие. — Просто прошло время.

Следующие несколько минут Остин целовал и трогал Кэма везде, куда мог дотянуться. Он не двигался, пока Кэм не начал просить. А потом всё резко изменилось. Оба были внимательными, но никак не медленными или нежными. Оба отпустили себя. Движимые страстным желанием и жаждой, они интуитивно вернулись к сознанию дикаря, разбуженному в неволе.

Кэм подмахивал на каждый толчок и требовал продолжения.

— Блядь, только не останавливайся. — Кэм зажал пятками ягодицы Остина и, притянув к себе, жадно засосал его губы. — Не останавливайся. Не останавливайся.

— Я не… — Остин просунул руку между их телами и, взяв в ладонь член Кэма, начал его надрачивать. — Не смогу. — Почувствовав себя наркоманом, подсевшим на Кэма и ощущение скользящего в его заднице члена, Остин понял, что не в состоянии остановиться. — Мне нужно… нужен ты. — Он вышел и снова въехал на всю длину, вызвав у обоих громкий стон, затерявшийся в жадном и мокром поцелуе. — Ты нужен мне. — Он сплёлся языком с языком Кэма, царапая и покусывая его зубами. А внутри… казалось, что вот-вот разразится шторм. Остина то и дело накрывало мощными и смутными эмоциями, после ухода которых он чувствовал себя уязвимым и беззащитным.

Один трах не может изменить чувства человека, но он может заставить кое-что осознать.

По опыту Остина первой всегда приходила похоть, но это был не его случай. В какой-то миг последних шести месяцев Остин начал влюбляться в Кэма, и сейчас пути обратно уже не было. Слова типа «дружба» и «братство», возможно, даже «товарищи по оружию» притупили понимание, но теперь Остин осознавал всё чётче.

Особого опыта, чтобы сравнивать, не было, но определённые вещи были ясны как божий день. Не слова жены приносили Остину успокоение. Не в собственном доме хотел он проводить время. Не тело Джейд хотел он исследовать, чувствовать рядом и ублажать, доставляя безмерное удовольствие.