Последствия (ЛП)

— Думаешь, мы до сих пор в Бейкерсфилде? — спросил Кэм тихо, проверяя болты унитаза. Он попытался его расшатать, но цельный хромированный унитаз не сдвинулся ни на миллиметр.

— Без понятия, но у меня более интересный вопрос. — Остин лежал на спине на полу и разглядывал нижнюю часть своей койки. — Думаешь, нас до сих пор ищут?

— Чувак, лучше им нас искать.

***

На периферии зрения возникали имена и размытые лица; кошмары держали Остина в заложниках так же надёжно, как и тот сумасшедший. Кэм, Эван, Остин, Сэм, Чейз, Реми, Шон, Скотт… имён было слишком много, и только половина из них принадлежала парням в заточении.

Другие имена… что ж, они получили ответы на свои вопросы.

Но почему безумный ублюдок не пытал настоящего Сэма? Почему не избил до бесчувственного состояния настоящего Эвана вместо Кэма? Зачем разыгрывать представление с невинными людьми?

***

Спустя несколько часов почти бессознательного Шона вернули в его камеру.

Остина поразило, насколько горько Шон плакал по своим детям, пока Тим обрабатывал его раны.

Сидя на полу, Остин подтянул к груди колени и уронил на них голову. Он хотел, чтобы Шон прекратил — заткнулся и страдал молча. Потому как всё, что тот сейчас делал, вызывало у Остина желание заплакать по своей дочери.

Хоть он и скучал по жене тоже, но, когда речь заходила о дочке, всё становилось иначе. Только с рождением Райли Остин понял слова матери о нерушимой связи между ребёнком и его родителем. Друзья могут уйти, жёны и мужья развестись, страсть угаснуть, но любовь к своему ребёнку остаётся навечно.

Мэгги редко упоминала о младшем сыне, умершем от лейкемии, когда Остину было десять, но это не значило, что его забыли. Она регулярно приходила на могилу Райли, фотографии всегда оставались на стенах, и она любила умершего сына так же, как если бы он до сих пор был жив.

В день, когда родилась дочь Остина и он объявил, что назовёт её в честь младшего брата, Мэгги не грустила, а гордилась.

— Чувак, нельзя терять надежду, — сказал Кэм, садясь рядом. — Продолжай надеяться, что скоро её увидишь.

Остин был благодарен, что Кэм ничего не обещал. Не было уверенности, что ему хватит сил слушать заверения, которые не мог выполнить ни один человек.

— Кажется, я пропустил её день рождения, — пробормотал Остин, сдержанно наклоняя голову, чтобы вытереть о плечо выступившие слёзы.

— Когда?

— Пятого мая.

Когда Кэм снова заговорил, в его голосе послышалась улыбка.

— Дитя мексиканского праздника, да? — Он осторожно обнял рукой Остина за плечи.

— Ага. — Остин шмыгнул носом и сумел слабо улыбнуться, но продолжил смотреть вниз. — Мексиканскую еду она тоже обожает. И день рождения не считается, если не будет пиньяты.