Последствия неустранимы

Через несколько минут Голубев узнал, что зовут женщину Евдокией Федоровной, фамилия Демина, что ей уже шестьдесят и живет она вдвоем со стариком, который пятый год как на пенсии. Головчанских знает давно. До нынешнего года была у них нянькой и домработницей, за что Головчанские платили каждый месяц по пятьдесят рублей. И Александр Васильевич, и Софья Георгиевна полностью доверяли Евдокии Федоровне. Когда Русланчику исполнилось четыре годика, родители два раза оставляли его с Евдокией Федоровной на целый месяц. Сами уезжали к морю отдыхать. Вернее, к морю ездил Александр Васильевич, а Софья Георгиевна - в санаторий. Последний год Евдокия Федоровна стала нянчиться со своим внуком Славиком, и Головчанские очень жалели, что потеряли добросовестную помощницу.

Голубев поинтересовался, как Головчанские жили между собой. Не ссорились? Евдокия Федоровна вздохнула:

- А чо им, милок, было ссориться. Александр Васильевич зарабатывал хорошо, а когда в доме достаток, считай, ссориться не из-за чего. Иной раз, бывало, и подуются друг на дружку, зато после ласковей между собой становились. Знаешь, как в пословице: милые бранятся - только тешатся. Софья Георгиевна здоровьем слаба. Больше все с книжечкой в руках на диване полеживала, но Александр Васильевич ее не обижал.

- А она его? - спросил Слава.

- Иной раз недовольство высказывала: почему, мол, с работы поздно являешься? Так это понятно - больные жены всегда здоровых мужей ревнуют. Евдокия Федоровна покосилась на дачу Тумановых. - Надо ж такому сокрушительному несчастью случиться... Ой, не приведи господь самому лютому врагу такое горюшко. Я, признаться, в свидетелях чуть не очутилась, когда прокуроры да следователи в кооператив понаехали. Старик Пятенков принялся было мне новость сообщать, а милицейский товарищ - тут как тут!.. Ладно, отбоярилась, мол, хата моя с краю - ничего не знаю, а то по судам бы, наверное, затаскали. Ой, ой, ой, что ж это получилось...

- И правда, как могло такое случиться?.. - сожалеючи спросил Голубев.

- Ума не приложу, милок. В пятницу вечером видала Александра Васильевича на его даче. Здоровый, бодрый был. Строителям своим за какую-то, видать, оплошку хвоста накрутил. Те даже обиделись, работу бросили... Потом со стариком Пятенковым на крылечке долго сидел, о чем-то беседовал... Между нами, думаю, не выпивоха ли Максим Маркович подсуропил Александру Васильевичу чего ядовитого?.. Сам-то, слыхала, на днях хлебнул какой-то отравы и теперь в больнице на лечении отлеживается.

- Вы, тетя Дуся, с пятницы на субботу здесь, на даче, ночевали? совсем по-домашнему обратился к Деминой Слава.

- Нет, милок. Погода к вечеру стала портиться, и я домой, в райцентр, ушла. В субботу, когда дождик поутих, только-только сюда заявилась милиция нагрянула...

- А вообще, тетя Дуся, в пятницу вечером много дачников было в кооперативе?

- Приближающаяся непогода в тот вечер отпугнула людей. Из моих соседей, считай, одна Надя Туманова на грядках ковырялась, помидоры да лук убирала.

Слава глянул на черный халат Евдокии Федоровны и скороговоркой опять спросил:

- Тетя Дуся, а в чем Надя одета была?

- Кажись, в медицинском старом халатике. Она завсегда его тут надевает.

- А в черной одежде не видели в тот вечер женщину?

Демина трубочкой свела поблекшие губы:

- Я сама в черном хожу. Чего милок, одежда-то заинтересовала?..

Голубев, будто не услышав вопроса, кивнул в сторону недостроенной соседней дачки:

- А это чей терем-теремок?

- Огнянниковой Ани. В прошлом году еще начала строить, да нелегко одинокой женщине такое дело поднять. У меня старик и с топором, и с молотком управляется, однако ж здорово намаялись, пока под крышу дачку подвели. - Демина принялась очищать с рук засохшую землю. - Помешались умом люди нынче на дачках. Пенсионерам, понятно, одно удовольствие здесь ковыряться, а кто работает на производстве, тем туго приходится. Вечерами, второпях сюда прибегают. Вот та же Огнянникова охотку сорвала, теперь покупателя ищет.

- Поэтому и за овощами не ухаживает?

- Говорю, милок, корнеед тут овощи уничтожает. Весной-то предлагала Ане подержать свекольные семена в порошке. Отказалась, мол, как бы не отравиться такими овощами. Видать, побоялась, что порошок мне Софья Георгиевна дала, с которой у Ани дружбы нет.

- Почему они не дружат?

- Трудно их понять... Софья Георгиевна как-то жаловалась, будто Огнянникова про них нехорошие слухи распускает, мол, не по карману живут. Я спросила Аню: "Чо ты, голубушка, обижаешь Головчанских?" Вот, мол, такие и такие слухи ходят... Аня засмеялась: "Не в слухах, теть Дусь, дело. Ревнует Софья Георгиевна своего Сашеньку ко мне, а, между нами говоря, он мне нисколечко не нужен. Что уж я, богом обиженная, что ли, чтобы с женатиком связываться? Мне, если надо, холостые женихи найдутся". Оно и правда. Аня красивая женщина, простецкая. Мы и знакомы-то всего ничего, дачки вот рядом, а она как родня. Детишек любит. То конфет дорогих Славику принесет, то фруктов лакомых достанет. И хотя бы копеечку с нас взяла! Станешь расплачиваться - ни в какую не берет.