Последыш III (СИ)

— Княжич Андрей Бельский, — начала перечислять Ольга, — он хоть и молод, а уже правая рука у своего отца, а это дальневосточный рыбный промысел и Ленское золото. Моя кузина Полина Кашина… Не волнуйся, Инг, — отреагировала она на реакцию Бармина, — никакой связи с моим пап'a. Это другая ветвь Кашиных. Их семья производит сложную машинерию: станкостроение, авиационные двигатели, подъемно-транспортное оборудование. И Поля, что важно, активно помогает отцу и старшему брату. Ну, и, наверняка, кто-нибудь еще придет, если их пригласить.

— Тогда, зови, — кивнул Бармин. — И озаботься приготовлениями. Вино, закуски, музыка… Что там еще?

— Не бери в голову, милый, — улыбнулась Мария. — Мы все устроим лучшим образом!

«Не брать в голову?»

Ну, он и не стал брать.

«Разберутся, не маленькие!» — кивнул мысленно, окончательно выбрасывая из головы мысли о вечеринке, и более к этому вопросу не возвращался.

Съел кусок пирога с брусникой, выпил чашку черного цейлонского чая, усугубил все это толикой коньяка и, сменив походно-полевой комплект, — джинсы, футболка и расстегнутая фланелевая рубашка навыпуск, — на светло-песочного цвета, официальный костюм, поехал наносить первый визит «должникам».

Дед оставил ему в наследство довольно толстую пачку долговых обязательств и расписок о получении срочных и строго конфиденциальных кредитов, сроки платежа по которым давно истекли. Срока давности у подобного рода документов, в принципе, нет, но проведенное майором Злобиной расследование показало, что некоторые заёмщики на данный момент уже недееспособны: сыграли в ящик или впали в маразм. А предъявить претензии их наследникам было нельзя в виду того, что расписки зачастую имели такой вид, — но, главное, такое содержание, — что для взыскания долгов пришлось бы обращаться в суд. Суд же в такого рода тяжбах дело долгое, хлопотное, и зачастую недешевое. Так что иной раз, взглянув на сумму долга, еще подумаешь, а стоит ли игра свеч?

И все-таки даже среди этих превратившихся в макулатуру бумаг, — как перлы в куче дерьма, — нашлись и такие договора, платить по которым будут вынуждены даже внуки и правнуки должника. Но в данном случае, имея в виду сегодняшний визит Бармина, дела обстояли куда лучше: граф Каменский был жив и здоров, и точно так же, как четверть века тому назад, возглавлял частный банк своего имени. Сумма, которую он задолжал Карлу Менгдену, для хозяина именного банка была не такой уж большой, — всего каких-то сто семьдесят пять тысяч золотом, — но получил ее Лев Петрович по-видимому в момент острого кризиса, когда деньги нужны ему были не просто срочно, а «прямо сейчас». Наверное, случился какой-то форс-мажор, вызвавший к тому же явное помутнение сознания, потому что в залог заемных денег банкир предложил такое, что стань об этом известно в Свете, от позора графу оставалось бы только застрелится. В залоговом обязательстве черным по белому Каменский записал свою молодую третью жену. Трудно сказать, как бы повернулось дело, останься Карл Менгден жив, — скорее всего, как-нибудь договорились бы, — но дед умер на плахе. А вот документ никуда не исчез, терпеливо дожидаясь наследника Менгденов в тайном архиве под Медвежьей башней замка Усть-Угла, и вот дождался, не потеряв при этом ни на йоту своей скандальной актуальности, а значит и потенциальной ценности.

Деньги, как таковые, Ингвару были без нужды. Во всяком случае, накопившиеся проценты он, так и быть, готов был Льву Петровичу простить, но, разумеется, не задаром. Банк Каменского входил теперь в Ниенский банковский пул, — мощный банковский союз, влияние которого распространялось на весь Северо-Запад империи, — и Бармина устроили бы некоторые преференции, которые мог бы выхлопотать для него старый граф. Преференции эти, как объяснила Ингвару госпожа Иванова, даже в близко-срочной перспективе, — не говоря уже о дальнесрочной, — стоили много дороже, чем эти проценты, которых, следует сказать, набежало за четверть века совсем немало. Такая сумма и сама по себе серьезный довод, но расписка, — вернее, упоминание жены графа в весьма неудобном контексте, — в этом смысле была гораздо более действенным рычагом воздействия. С этим Бармин и отправился к графу Каменскому.