Последыш. Книга III

Все началось с принадлежащих ему лично крепостных крестьян, составлявших, к слову сказать, тридцать семь процентов населения графства и в большинстве своем занимавшихся, как и следовало ожидать, сельским хозяйством. Кто-то работал на себя, составляя основную массу арендаторов, а кто-то другой батрачил на хозяина, но все твердо сидели на земле. При этом пахотных земель в этих северных, частью заболоченных, а частью поросших лесом краях было относительно мало, — климат так себе, да и почвы подкачали, — и выращивали на них, в основном, кормовые культуры, — потому что «животноводство — наше все», — а также рожь, овес, лен и картошку. Зато молочных ферм было много, но скот, — в основном, быков и свиней, не считая птицы и баранов с козами, — растили так же на мясо. В деревнях и на хуторах жили общинами, поэтому с властями, будь то хозяин-барин или губернские чиновники, общались выборные. В деревнях — старосты, в волостях — выборные волостного схода. Вот такие выборные со всех земель графства и пришли третьего дня к Ингвару «бить челом» и «просить всем сходом о божеской милости».

Бармин их внимательно выслушал, но по первости ничего не понял. Прочел челобитную и запутался еще больше, а когда выборные все-таки растолковали ему характер проблемы и суть своей просьбы, сначала не поверил своим ушам, а потом начал задавать уточняющие вопросы. Однако ходоки уверили его, что все так и обстоит, как они говорят, и Бармину пришлось им поверить, а затем, — поскольку лекция о мракобесии не увенчалась успехом, — понять, принять и, пусть не тотчас, но, тем не менее, согласиться. Вообще-то, он собирался все-таки отбояриться от этих диких «чаяний народных», но краткий разговор с Варварой расставил все точки над «i», и Бармин понял, что устраниться от исполнения сеньорских обязанностей ни в этот раз, ни в будущем ему не удастся, хотя бы потому что люди, — и не просто люди, а его собственные холопы, — во все эти глупости верят. Причем, что характерно, не только язычники, от которых Бармин мог ожидать чего угодно, но и православные христиане, что уже было вовсе ни в какие ворота.

— Тут такое дело, Варвара, — начал он, зазвав сестру в свой кабинет, — ко мне выборные пришли.

— Знаю, — кивнула она. — Видела. Что им надо?

— Они утверждают, что с момента казни деда урожайность в моих владениях упала на треть, надои на четверть и, что ни год, то падеж скота или неурожай с моровым поветрием.

— Но это правда, — непонимающе посмотрела на него Варвара. — Ты же видел цифры. И эта твоя, шведская красавица об этом же толковала. Что тебе здесь не понятно?

— Это-то да, — поморщился Бармин, — цифры не врут, но эти люди утверждают, что для выхода из кризиса одного моего появления в Усть-Угле недостаточно.

— Просят провести ритуал? — как о чем-то само собой разумеющемся спросила Варвара.

— Да, — подтвердил Ингвар.

— Они правы, — пожала плечами женщина. — Ты сеньор, тебе и карты в руки. Кто, кроме тебя, им поможет? Да, и про себя не забудь. Ты же с этих земель тоже живешь.

— А ты знаешь, Аря, в чем состоит этот их ритуал? — осторожно спросил Бармин. Он до последнего не верил, что она знает, о чем говорит.

— Ах, вот ты, о чем! — просветлела она лицом. — Вот же я дура, прости господи!

— Всеотец, — поправил Ингвар.

— Оставь! — отмахнулась она. — Можно подумать, я не стараюсь! Но сразу такое ни у кого не получится. Так что, прекрати меня поправлять! А по поводу ритуала, ты действительно не знаешь. Тебя никто к этому не готовил.

— А тебя?

— Меня Нестор обучал, думал, у меня получится.

— Не вышло? — поинтересовался Бармин. Он никогда не спрашивал ее о той давней уже попытке узурпировать власть и титул, и зря, наверное. Такие вещи следует знать.

— Нет, — ответила Варвара на его вопрос. — Не вышло. Меня земля не приняла, к тому же я женщина, и это сильно ограничивает возможности синьора. А про ритуал я тебе сейчас расскажу. Тут они правы. Время пришло, и, если не ты, то кто?

— Принести кровавую жертву?

— Инг, я тебя об этом никогда не спрашивала и сейчас спрошу только о том, о чем можно. Там внизу ведь есть алтарь?

— Есть.

— Значит, кто-то из богов, — заметь, я не спрашиваю, кто, — должен принять жертву, чтобы земля снова стала родить. Нестор не знал, кому из богов поклонялись Менгдены, и где находится жертвенный камень. Наши люди, в смысле, его… — сбилась она, сообразив, что именно только-что ляпнула. — Его люди нашли старый жертвенник в священной роще за рекой. Князь думал, это и есть ваш… Вот же беда! Он думал, что это наш алтарь. Покопались вокруг, нашли идола. Вроде бы, Сварог… В общем, я принесла жертву… Не спрашивай, — помотала она головой, — не надо. Принесла жертву, но все напрасно. Никакого толка от моего ритуала не было. И на вторую часть мы, тем более, забили.

«Да, уж! Действительно, — покачал Бармин мысленно головой, — чем дальше в лес, тем больше дров!»