Последыш

Вскоре на Таманском полуострове и в восточном Приазовье возникло русское Тмутараканское княжество с центром в бывшем хазарском портовом городе Таматархе. Каганат после удара Святослава уже не оправился, и в конце X века о нем перестали упоминать. Разгром Хазарии означал объединение в едином независимом государстве, Киевской Руси, большей части восточно-славянских племен. Затем язычник Святослав воевал и с православными греками, стремясь расширять Русь на югозападные славянские земли, входившие тогда в Византийскую империю. Первоначально Святослав был приглашен византийским Императором как союзник против болгар. Победив болгар и захватив многие города, князь заявил о намерении обосноваться в Переяславце на Дунае. Этому помешали греки, атаковавшие Святослава. Его небольшое войско храбро оборонялось. Тогда-то и прозвучали его слова: «мертвые сраму не имут». Однако голод и потери заставили князя заключить мир в обмен на свободный пропуск русских ладей из блокированного Дуная. Святослав «увидев же, как мало у него дружины, сказал себе: «Как бы не погубили коварством и дружину мою и меня. Пойду на Русь, приведу больше дружины». И послал послов к Императору, говоря: «Хочу иметь с тобой твердый мир и любовь». Часть княжеских дружинников во главе с воеводой Свенельдом вернулась в Киев, а сам он погиб у днепровских порогов, где печенеги устроили засаду. Свенельд предупреждал князя: «Обойди, князь, пороги на конях, ибо стоят у порогов печенеги. И не послушал его Святослав, и пошел в ладьях»… «И убиша Святослава, и взяша главу его, и в лбе его соделаша чашю, оковавше лоб его, и пияху из него». Так что казак-язычник Святослав освободил Русь от хазарского ига и укрепил союз славянских племен. Его сын, князь Владимир, с детских лет принял Православие и при этом символично отверг предложенную остатками хазар иудо-жидовскую веру. Тем самым придал крепнущей Русской державе удерживающую духовную силу, исполняя Божий замысел о нашем народе как Третьем Риме.

Глава 11

– Мариэль! Мариэль! – услышала Шура знакомый голос.

Открыв глаза, она увидела над собой встревоженное лицо сестры своей двойняшки и поняла: что-то произошло.

Оглядевшись, Шура обнаружила, что находится в спальне баронессы де Рэ, на её широкой кровати под балдахином. Поднявшись и сев на кровати, баронесса пыталась вспомнить, что же с ней случилось? Память в этот раз не отказала и Шура вместе с Мариэль вспомнила, что вернувшись домой в замок, баронесса с сестрой распорядились открыть ворота г-ну де Натр-Дам и должному прибыть с ними майордому[55] в сопровождении войска немецких рейтеров[56], служивших в городской управе в роли блюстителей порядка. Анна помогала потерявшей сознанье сестре и протирала её лицо мокрым полотенцем. Мариэль взяла из рук сестры полотенце и сама протёрла лицо и виски.

– Что со мной случилось? – спросила она.

– Да я и сама испугалась, – призналась Анна. – Ты хотела показать мне тайный ход в башню твоего супруга и вдруг потеряла сознание. Такого я раньше за тобой никогда не наблюдала. Может всё дело в твоей беременности?

– Может быть, может быть, – согласилась Мариэль. – Нам не следует долго рассиживаться в неведении. Идём, сестра.

Баронесса подошла к туалетному зеркалу, потянула две шишечки деревянного барельефа рамы в нужном направлении, и зеркало отъехало в сторону, обнажив тёмный холодный коридор в башню.

– Ба! – всплеснула руками Анна. – Из этого коридора несёт сыростью и смертью. Я боюсь.

– Тогда сделаем так, – обернулась к ней Мариэль. – Ты дождись приезда месье Натр-Дама и стражников, а я сама посмотрю, что там внутри. Меня давно уже мучает любопытство, только было страшно, как и тебе сейчас. Но я уже готова увидеть то, к чему вовсе не готова, а ты покажешь дорогу майродому и стражникам.

Больше, не говоря ни слова, Мариэль вынула из кольца на стене факел и двинулась по вселяющему ужас коридору к не менее страшной башне замка, ставшего ей на какое-то время родным домом.

Мрачный коридор скоро кончился, и перед баронессой открылась площадка, на которой было сразу три двери. Но Мариэль, долго не задумываясь, открыла крайнюю. Это оказался склад нужного и не очень нужного барахла с верёвками, металлическими клещами и ещё какими-то неизвестными инструментами, которые чуть не рухнули с полок на любопытствующую особу. Из этой кладовки возле стены понималась винтовая лестница на верхние этажи башни, но туда Мариэль идти почему-то не захотела. Шура удивилась, но возражать не стала – ведь телом распоряжаться может только действительная хозяйка.

За второй дверью оказался огромный зал, в котором стояли несколько широких кроватей под балдахинами и вдоль стен были сколочены широкие лавки. Но самое странное, что середину залы занимал огромный стол, вокруг которого тоже стояли лавки. То есть этот грот замка совмещал в себе пиршественный зал и общую спальню. А для кого? Неужели в то время, когда её муж отъезжал якобы по неотложным делам, он пиршествовал в башне со своими таинственными друзьями? Это предстояло выяснить.