Послесловие

Лидия Степановна поднос принесла: чай в граненых стаканах и подстаканниках, сахар, вазочка с галетами. Молча, настороженно поглядывая на мужчин и девушку, на стол поставила. Ей очень хотелось понять, что же случилось? Предположения были, но выходило нечто абсурдное. Она решила проверить:

— Елена Владимировна, я сообщила Тамаре Ивановне, что вы у Николая Ивановича, — сообщила растерявшейся от ее уважительного и слишком милого тона Лене.

Николая догадка пронзила — уставился на секретаршу с подозрением:

— Вы знаете Лену?

— Эээ, конечно, — кивнула немного сумятясь. — Помните осенью, перед вашим отъездом я смела быть бестактной и спросила о вашей жене?

Дрозд сообразил, выругался в полголоса и пошел к окну покурить. А хотелось напиться, банально и капитально.

Николай смог взглядом секретарше высказать все, что думает о ней и что хочет. "Уйди, пока не убил!"

Ковальчук скрылась, старательно прикрыв за собой дверь, а Санин зубами скрипнул: с осени! С сентября! Лена работает в управлении! А он ни сном, ни духом! Полгода!

Николай подвинул девушке вазу и стакан:

— Пей, — глянул и папиросы достал. — Покурю?

— Пожалуйста, — протянула удивленно.

Николай кивнул, пепельницу подвинул. Зажигалкой щелкнул, затянулся нервно табачным дымом:

— Значит, с осени… — уставился на Лену.

И не хотела подойти? Пошло сказать «здравствуй»?

Что ж так-то?

Девушка взгляд его заметила, чуть галетой не подавилась. Пожалела даже что взяла, но есть-то хочется, а тут угощают, чего отказываться?

— Леночка?… А за что? — прошептал решительно ничего не понимая.

— Удобен был! А потом вон пошел! — рыкнул Дроздов.

— Это спорно, — склонил голову Коля, чувствуя, что такими темпами, немного и он взорвется. — И не кричи!

Сашка сник — сообразил, что сказал и сам на себя выругался. Не могла та Лена, которую он и Колька знали, так паршиво поступить!

Но поступила…

— Несвязуха, какая-то!

А вот с этим Николай был согласен.

Лена отодвинула стакан и заставила себя ответить взглядом на взгляд полковника, сильно он ее третировал. Виноватой неизвестно в чем себя чувствовала:

— У меня ощущение, что у вас есть претензии к похожей на меня женщине. Простите, но причем тут я?

Коля затылок огладил, глаз с девушки не сводя: не то что-то было:

— Леночка, ты воевала…

— Нет.

Резко, категорично бросила. Николай замер, нахмурился, пытая ее взглядом: как такое может быть?

Дрозд забыл, что курил — развернуло его от окна к Саниной:

— И не партизанила?

— Нет!

— Подожди, а где была во время войны? — шагнул к ней.

— В эвакуации на Урале!

— На каком Урале, к черту?! — возмутился Сашка, нависнув над девушкой и, та чуть отодвинулась, напряглась, ожидая от ненормального всего, что угодно.

— Тихо! — оттолкнул от нее друга Николай. — Сядь!

Сашка скривился от злости, но сел, смолк, а Коля ближе к девушке подвинулся, разглядывая во все глаза. Он заподозрил неладное, а теперь уверялся в своем подозрении, и сердце тревожно билось в груди:

— Леночка, а где именно ты была в эвакуации?

— На Урале.

— А город?

— В Свердловске.

— Как сам город?

Лена нахмурилась, вспоминая, но выходило, что вспоминать нечего:

— Я его почти не помню… Солдат воду в котелок наливал. Лицо бронзовое, морщинами изрезанное… И рельсы, составы вокруг.

Дроздов сник, загрузился. Со скрипом что-то начало складываться, но выходило, что не Лена — он сволочь.

Николай же ворот кителя расстегнул, белея от догадки, что Лена больна, что она просто ничего не помнит, и не скрывалась ни от кого. И как же она жила? Что с ней было?

Но причем тут Урал? В госпиталь туда отправили?

Сердце сжало — когда? Может тогда, в сорок третьем? Получается, что она все это время в госпитале была? Под каким именем? Ведь документы из лоскута гимнастерки — факт. Как они попали в тот карман? Кого разорвало?

— Леночка, сколько ты на Урале была?

— С сорок первого. Эвакуировали из Москвы.

Что за версия? Откуда она взялась? — смотрел на девушку мужчина и все силился понять, а оно не понималось, не принималось и не складывалось.

— Чем же ты там занималась?

— Работала воспитателем в детдоме.

— Да? А это откуда? — кивнул на знакомые до боли пятна шрамов на руках.

— На гвозди упала.

"Что ты городишь? Я сам тебя снимал тогда! Не ты упала — тебя прибили!!" — чуть не закричал Сашка, но что-то остановило, даже подозрение закралось — может, обознался?

Сел напротив пристально оглядел и волосами тряхнул: бред! Если он не Иван Грозный, перед ним Пчела. Он о каждом шраме на ее руках и лице рассказать может, как и о тех, что на теле.

И высказался бы, но предостерегающий взгляд Николая встретил и промолчал.

— У тебя нет военного билета? — спросил девушку Санин.

— Нет.

— Ни званий, ни наград?

— Нет.

Мужчины переглянулись — странно, слабо сказано. Но это Николай разузнает по-тихому, а вот остальное?

— Что ты помнишь, Леночка?

— Что вас интересует?

Все! Все четыре года, что они провели врозь! По минутам, часам, дням!…

Но сказал другое:

— Сорок первый год помнишь?

Лена подумала и головой качнула: нет.