Послевкусие наших ошибок (СИ)

Как только детей уносит в фантастический мир снов, ухожу в ванную. Вечерний душ — это моё место восстановления силы. Вода смывает все тревоги и переживания дня. Дынный гель для душа заполняет нос потрясающим ароматом. Я словно сбрасываю с себя потрёпанную дневной суетой старую кожу… совсем как змея… и возрождаюсь заново.

Люблю эти мгновения тишины и одиночества…

Возвращаюсь в спальню, и удивлённо замираю.

В комнате включена расслабляющая тихая музыка. Рядом с кроваткой Ярика.

По другую сторону нашей огромной кровати расстелен на полу плед, на котором стоит тарелка с нарезанными фруктами, сыром, несколькими видами колбас, бутылка безалкогольного шампанского и два бокала, в которых мерцают огоньки от свеч.

И в самом сердце этого романтического рая восседает Димыч. В домашних футболке и шортах.

Приглашающе и выжидающе смотрит на меня.

А я под стать… в атласной маечке на тонких бретельках и из того же комплекта коротких шортиках.

И Димыч балдеет от этого вида. Наслаждается моим смущением. Смакует…

А ещё боится, что я оттолкну…

Но я для себя уже всё решила. Поэтому подхожу к манящему «островку», располагаясь по другую сторону пледа. Между нами напитки и вкусняшки. Димка разливает безалкогольное шампанское нам обоим.

И прежде чем сделать первый глоток, смотрит на лопающиеся золотистые пузырьки в бокале.

— Не смотря на руководящую должность, я так и не научился толкать речи. Не знаю, как правильно передать всё то, что творится у меня внутри. Не знаю, как объяснить, что случилось. Я просто прошу тебя поверить, что здесь… — Кладя руку себе на сердце, смотрит пронзительно в мои глаза. — …я тебя не предавал. Там всегда была и остаётся только одна женщина. Ты, Настёныш. И никакой другой мне не нужно. Ради нашей семьи, я обещаю, что разберусь в ситуации и не позволю такому повториться. Просто не отталкивай меня. Позволь всё исправить. Я не подведу. Вот увидишь.

От его искренности в глазах и голосе у меня перехватывает дыхание.

Мне не совсем понятно, в чём именно он собрался разобраться, но я решаю дать нам вторую попытку. Ради детей, ради нас, ради своих не убиваемых чувств… поддаваясь мольбам своего сердца.

— Я не могу тебе обещать, что всё разом забуду и никогда не вернусь к этой ситуации. Наверняка при каждой обиде, ссоре, споре я буду тыкать тебя в этот случай носом.

— Пусть… я переживу…

— Скорее всего доверия к тебе в ближайшем будущем не будет.

— Я заслужу его снова…

— И такой как раньше я вряд ли стану.

— Я познакомлюсь с тобой новой…

— Я буду продолжать работать.

— Хорошо. Если тебе этого хочется…

— Тебе следует пересмотреть свой график. Потому что после всего, каждое твоё опоздание будет ранить.

— Никаких больше опозданий…

— И лечь с тобой обратно в одну постель я пока не готова. И не знаю, когда буду…

— Я подожду…

Он смиренно соглашается на каждое моё замечание и условие. Это обезоруживает…

Тихий шёпот обволакивает…

Этот мужчина — мой дар и моё наказание в одном лице. Как такое возможно? В голове не укладывается.

Я вроде должна его ненавидеть. Но любовь оказывается сильнее… Мои чувства к нему так глубоки, что взрастить в себе нагатив не хватает сил.

Видела же своими глазами фото, где он с другой женщиной. Но моё внутреннее чувство, которое тонко настроено на любимого мужчину, протестующе пищит и отвергает такую возможность…

Мне так страшно поверить своей интуиции. А вдруг обманусь? Второй раз меня это сломает…

Но разве может такими глазами смотреть на женщину мужчина, который её обманул?

Из Димыча всегда был отвратительный актёр. У него все эмоции на лице. Никогда не считал нужным претворяться.

Не мог же он в одночасье измениться?

— Не грузись. Просто давай жить дальше, пробуя снова найти точки соприкосновения. — Он берёт меня бережно за затылок и утыкается своим лбом в мой, а его губы шепчут в мои. — Я всегда буду рядом, что бы ты в итоге не решила. Даже если ничего не получится, и ты не сможешь простить меня. Мы с тобой повязаны. У нас трое замечательных малышей, за которых я тебе всю жизнь буду благодарен.

Его дыхание обжигает. По позвоночнику проносятся электрические разряды.

Это, пожалуй, первый тесный контакт между нами с момента ссоры. И он переживается так остро… Так мучительно сладко…

Я уже забыла, как это приятно, чувствовать себя в руках любимого мужчины.

— Клянусь, если тебе после всего случившегося будет мучительно больно находиться рядом со мной, я уйду. Буду поддерживать со стороны. Вы ни в чём не будете нуждаться. Я буду жить для вас.

— Один?

— А мне кроме тебя никто не нужен. Подержав в руках золото, уже не смогу согласиться на подделку. У фальши неприятное послевкусие, моя маленькая, отдаёт гнилью. Я очень тяжелый в быту человек, Настёныш.

— Я не заметила. — Усмехаюсь я.

— Это потому что рядом с тобой я забываю про себя. Я опьянён тобой. Мне хочется тебя баловать, радовать, удивлять. С этой стороны я не всем себя показываю. Знаешь, почему я никого с работы не приглашаю к нам домой?

— Нет. Почему?