Послевкусие: Роман в пяти блюдах

— Эй, не трогай, это для пиццы, — говорю я, и Ричард сердито хмурится. — Бери бискотти, они в пакете на столе. Кстати, раз уж ты все равно залез в холодильник, обрати внимание на лак для ногтей на дверце.

— На дверце? — переспрашивает он.

— Угу. В отделении для масла.

Ричард открывает отделение, вынимает флакон с лаком, потом лезет в нагрудный карман и, достав оттуда очки, принимается его рассматривать.

— Кристиан Диор, «Флейм». Дорогая штука. — Он отвинчивает крышку и разглядывает кисточку. — Красивый цвет, только не всем идет. Такой яркий лак не для каждой. — Я молчу, и Ричард продолжает анализировать. — Аккуратная особа. Флакон наполовину пуст, но следов засохшего лака на горлышке нет, — говорит он, показывая мне флакон. Потом завинчивает крышку и вопросительно смотрит на меня поверх очков.

— Блестящий анализ, Ричард. Если твой антикварный бизнес когда-нибудь заглохнет, можешь попробовать себя в криминалистике, будешь искать преступников по лаку для ногтей.

— Таким лаком, — словно приняв мои слова всерьез, продолжает Ричард, — может пользоваться только уверенная в себе женщина. Которая хорошо разбирается в косметике. Только самые искушенные любительницы косметики знают, что жизнь лака для ногтей можно продлить, если держать его в холодильнике.

Ричард садится за стол, снимает очки и ставит перед собой флакон с лаком.

В следующий момент, словно Ричард подал условный сигнал, слышится звук открываемой двери и голоса: низкий баритон отца и другой, мягче и выше. А еще через несколько секунд в кухне появляется мой отец и с ним невысокая, аккуратно одетая женщина со светлыми, туго завитыми волосами. На ней аквамаринового цвета брючный костюм с глубоким (и весьма впечатляющим) декольте, тело покрыто искусственным загаром.

— Ричард! — с преувеличенной радостью восклицает отец. В этот момент он похож на актера, который, хорошо зная свою роль, внезапно вынужден импровизировать. — Как я рад тебя видеть!

Он подходит к Ричарду и протягивает ему руку, которую тот энергично пожимает. Женщина, стоящая за спиной отца, тихонько кашляет.

— О, простите. Я тут кое-кого к нам пригласил. Большую поклонницу пиццы по-деревенски и вообще всего итальянского. Мира, Ричард, позвольте представить — мисс Фиона О'Хара.

Фиона любезно улыбается.

— Ричард, я имела удовольствие сделать покупку в вашем милом магазинчике, но мы с вами до сих не представлены друг другу.

Когда она протягивает руку, сначала мне, потом Ричарду, мы невольно бросаем взгляд на ее длинные, не меньше двух дюймов, ногти, покрытые… чем же еще? Лаком «Флейм».

Глава 14

За обедом выясняется, что Фиона невероятно привередлива в еде, что делает заявление моего отца по поводу ее любви ко всему итальянскому либо ошибочным, либо — учитывая его тосканских предков — просто льстивым. Выбирайте сами. Она ковыряет деревенскую пиццу, говоря, что надеялась на настоящую итальянскую пиццу. Когда я подаю салат, она просит принести еще приправы и приходит в полное недоумение, когда я ставлю перед ней масло и уксус вместо запечатанной бутылки с соусом фирмы «Крафт» с надписью «острый».

Слава богу, Ричард старается сгладить неловкую ситуацию.

— Итак, — говорит он, — расскажите, как вы познакомились.

Фиона смотрит на отца, но он в этот момент наливает себе еще один бокал вина, предоставив ей самой отвечать на вопрос.

— Дело в том, — сдержанно начинает она, — что мы уже много лет работаем вместе, но познакомились только после того, как я записалась на курсы разговорного итальянского.

Фиона смотрит на отца и улыбается, и его губы тоже расплываются в улыбке.

— Фиона — секретарь химического факультета, — говорит отец, не глядя на нее. — Мы сотни раз проходили мимо друг друга в зале заседаний.

— Che bello! Che interessante! Ci sei mai andata?[32] — спрашиваю я.

— Что, дорогая? — переспрашивает Фиона, подаваясь ко мне и отбрасывая с лица покрытую лаком кудряшку.

— В Италии, — переходя на английский, говорю я. — Вы там бывали?

— Я? Боже мой, нет, конечно! — Она смеется, словно я сказала что-то невероятно забавное. — Но в прошлом году на день рождения сыновья отправили меня в «Венецию» в Лас-Вегасе, с тех пор я мечтаю прокатиться на настоящей гондоле. Приехала домой и сразу записалась на курсы итальянского на деньги, которые выиграла в лотерею кено. А вы бывали там?

Я бросаю взгляд на нее, потом на отца.

— Да… вообще-то говоря, я там жила несколько лет, — отвечаю я, удивляясь, почему отец ничего не рассказывал ей обо мне.

— О, я знаю, что вы жили в Италии, я имела в виду Лас-Вегас!

Когда я говорю, что нет, она замечает:

— Жаль. А то вы бы сказали, похож их Большой канал на настоящий, венецианский, или нет. Вдруг я никогда не попаду в Италию, — со вздохом добавляет она.

После ланча Фиона вызывается прибрать со стола. Сделав себе эспрессо, я смотрю, как она вынимает тарелки из посудомоечной машины. Не могу не отметить, что она прекрасно знает, где что лежит. Пока мы работаем, Фиона рассказывает мне о своих поездках.