Пословицы российские

– Вижу я, о юноша! что не внемлешь ты моим предложениям, затыкаешь уши твои от гласу родительского о тебе сожаления и что самолюбие твое торжествует над всем тем, что противу положить ему может отеческая к тебе любовь и мое о пользе твоей рачение. Вижу, что уже тебя ничто удержать не может в дому твоем. И так стремись к погибели твоей, спеши к твоей смерти и помни, что ты, а не я оной причиною будешь. Помни, что чем ближе к царю, тем ближе ты к смерти.

Хотя Салему неприятно показалось заключение Седухово и весьма его оскорбило, но не на долго; ибо скоро печаль его истребилась из памяти воображением будущих забав и веселия. Он приписывал изречения Седуховы мрачному нраву старцеву.

Расстался Салем наконец с отцом своим и с благодетельным наставником своим. Не можно описать оскорбления отеческого, не будучи отцом.

При захождении солнца отправился Салем в путь свой, ибо по причине зною не мог он днем путешествовать, а избрал к тому ночное время, яко удобнейшее по причине прохлады. Едва только рогатая луна показалася на оризонте и хотя чуждым, но довольным светом просияла, очутился Салем при рубеже провинции, управляемой отцом его. Наступающий день употребил он на покойный сон, а в следующую ночь достиг столицы самаркандской. Первое попечение Салемово было представиться при дворе. В то время там праздновали воспоминание обретения огня, обретение, приписываемое древними самаркандцами особливому откровению, ниспосланному людям свыше. Мудрецы их мыслили, что един только человек одарен властию и познанием употребления сего элемента; ибо известно, что прочие твари не знают пользоватися оным. На праздник сей съезжалось множество из окрестностей столичных, и весь город исполнен был народом. Едва только прекрасный Салем показался, все царедворцы превозносили его похвалами, уверяли его в дружбе и сожалели, что так долго мешкал он блеснуть своими дарованиями при дворе, который один только в состоянии чувствовать достоинства и воздавать им должное. Лишь только представился он государю и государыне, то получил знаки отменного их к себе благоволения и удостоился слышать приятные отзывы милости к отцу его и ласкательнейшие обнадеживания к самому себе. Государыне особливо благодарил он, понеже был молод, весел и остроумен. Придворные госпожи и девицы, подражая ей, осыпали ласками и похвалою неосторожного Салема. После обеда получил он повеление единожды навсегда быть при всех увеселениях царских.

Невозможно описать удовольствия Салемова о благоприятном явлении его при дворе. Почел он должностию своею споспешествовать всеми своими силами заключению о нем государскому и окружающих их царедворцев. В скором времени достигнул он особливой милости царской и восчувствовал на себе наиубедительнейшие знаки щедроты их. Сделался другом государю, любезным государыне и, повидимому, милым всему городу, не токмо что двору.

Но сколь непостоянно счастие человеческое! Сколь обманчиво благополучие: те же самые достоинства, та же самая красота, кои соделали Салема столь любезным, послужили к его злополучию. Дух ревности вселился в государя престарелого и начал воспалять его ненавистию к Салему. Пагубная красота его пленила младую царицу, коя, не могши противостоять любовной страсти, ниже скрывать огнь, снедающий сердце ее, оказала несомнительные признаки недозволенной любви к прекрасному Салему.

Надменный торжеством своим и неосторожный Салем, вместо того чтоб погасить при первом начале искру любовную или, по крайней мере, скрывать оную, тщеславился он своею победою и думал, что любовь не может терпеть принуждения. Не раз прерывал царь нечаянным нахождением сладчайшие минут восторгов его с супругою; но то из великодушия, то уверен и успокоен быв красноречием и притворством молодыя Инны, так называлась царица, прощал Салема, чая его иногда исправления, а иногда не почитая его подлинно своим совместником. Наконец исполнилась мера терпения и слепоты владетеля. Не смотря на слезы жены своей и на мнимую безвинность Салемову, повелел он в отмщение свое отрубить голову своему другу и любимцу супруги своей. Назначен был день торговой казни Салемовой. Все придворные приехали, и весь город стекся на плачевное сие позорище. Те, кои прежде находили изящные достоинства в Салеме, теперь почитают его извергом, неблагодарным другом, коварным рабом и нарушителем покоя. Едва только приведен был юноша на место казни и узрел ужасные приготовления, содрогнулся; живо в памяти его изобразилось изречение Седухово. Возопил он:

– Теперь узнаю, но поздно, что близ царя, близ смерти.

Едва свершил он слово, плаха уже готова, топор поднят, и се отрешается голова от тела. Слова сии столь твердо вкоренились в слышателях зревших, что вошли с тех пор в пословицу, и ежели хотят ныне изобразить опасность придворной жизни, то говорят: близ царя, близ смерти.

Седина в бороду, а бес в ребро