Послушание Сталина. Кто Вы, товарищ Сталин.

   Князь решил учить сына (внука) военному делу. Ну а военное дело в России при Петре Первом и учёба военная оставляли желать лучшего. Каких-либо учебных заведений, кроме весьма знаменитой Навигацкой школы, не было. Отец же помнил, каковы последствия плохой подготовки солдат и командиров. Нарва осталась в памяти на всю жизнь. И он решил отдать его в Копенгагенский кадетский корпус, чтобы затем возвратить в Россию. То ли после окончания кадетского корпуса, то ли во время чего-то наподобие стажировки, Бецкой на учениях упал с лошади, был изрядно поранен прошедшим над ним эскадроном. В строю лошади, которая никогда не наступит на лежащего на земле человека, очень трудно соразмерить свою поступь, вот Бецкой и пострадал. После травмы Бецкой отправился в путешествие, намереваясь затем вернуться в Россию.

   Пётр Майков, ссылаясь на других авторов, указывал что «привязанность Бецкого к отцу удерживала его при нём; он не захотел с ним разлучаться, приехал в Россию и записался в Коллегию иностранных дел, чтобы жить дома и продолжать заниматься своим окончательным образованием».

   О своей учёбе в кадетском корпусе Бецкой, по словам Петра Майкова, уже значительно позже, в 1764 году рассказал Императрице Екатерине, когда представлял на утверждение свои рассуждения о воспитании «как будучи кадетом в Копенгагенском кадетском корпусе, ходил в караул, стоял на часах в ночное время и т.д.»

   В России Бецкой был записан на военную службу, но затем направлен на дипломатическое поприще.

   По словам Петра Майкова «канцлер Остерман обращал особенное внимание на способности Бецкого неоднократно и посылал его курьером к иностранным дворам. Его познания, ловкость, деятельность много способствовали его повышению, чему также сильно содействовало и покровительство Анастасии Гессен-Гамбургской», его родной сестры по отцу». Вот тут снова интересный факт. Старшая сестра Анастасия на протяжении всей своей жизни особо опекала Ивана Бецкого. Именно старшая сестра… А не был ли он действительно её сыном?

   Затем Бецкой попал в Париж «где, по близким отношениям И. Ю. Трубецкого к В. Л. Долгорукому, и мог быть определён последним при посольстве, в качестве секретаря».

   А в Париже, вполне естественно, не только служба занимала его.

   Путешествие ли это было, или работа в посольстве, в данном случае не важно – важно, что Иоганна Елизавета «и в то время и впоследствии относилась к нему очень милостиво». Точнее не скажешь. Издание-то особого рода, выражения в нём точны. Лишнего не говорится. Да и не всегда обязательно писать напрямую.

   Мы не будем спешить с выводами и делать заключения, а лучше попробуем разобраться с теми фактами, которые ни у кого не вызывали сомнений.

   Получив новое назначение состоять при отце, Иван Иванович Бецкой через некоторое время выехал в Россию, простившись с Парижем, тем более, почти одновременно с ним столицу Франции покинула и Иоганна Елизавета. Она спешно отправилась к себе на Родину, поскольку, как выяснилось впоследствии, к тому были веские причины.

   Бецкой вернулся в Россию «с депешами по секретным делам». Служил при отце генерал-фельдмаршале, в чине генеральс-адъютанта. Тут нужно уточнить. На слуху у нас чин генерал-адъютанта. В чём же разница? Да в том, что у Государей в ту пору были генерал-адъютанты, а у крупных генералов – генеральс-адъютанты. Так именовалась, говоря языком нынешним, должность, а звание… Воинское звание, к примеру, у Ивана Ивановича Бецкого при назначении было – майор, а вскоре он стал подполковником.

   Долгое время этой темы никто не касался ни в литературе, ни в кино. А вот не так давно Борис Алмазов в статье «Екатерина Великая – русская?» об Иоганне Елизавете сообщил следующее:

   «Её положение и жизнь были весьма незавидны. Собственно, если можно так выразиться, она принадлежала ко второсортной аристократии. Владения её супруга герцога Христиана Августа Ангальт-Цербст-Беренбургского, расположенное на клочке земли, некогда заселённого лужицкими славянами, нищенствовало. Иоганна Елизавета, происходившая из другого тоже обедневшего немецкого княжеского дома Голштейн-Готторпского (тоже нищего) всегда остро чувствовала свою бедность и своё положение приживалки при европейских дворах. В двусмысленном положении находился и Бецкой, который, однако, в отличии от герцогини, в средствах стеснен не был.

   Иван Иванович был пригож, статен, блестяще образован, свободно говорил на нескольких европейских языках. Ощущая себя, безусловно, русским, он по воспитанию был совершенный европеец, да и в России к этому времени почти не жил. Но как это свойственно эмигрантам, вообще людям, долго живущим вне Родины, он был горячим патриотом, видя Россию в некотором ореоле собственных мечтаний. Русский без России, незаконнорожденный княжеский сын и безвестная немецкая аристократка, понимавшая свою роль марионетки в большой политике. Не исключено, что «встретились два одиночества…».

   Борис Алмазов сделал и ещё одно удивительное заявления…