Послушание змеи

 Благородная дама принялась так громко орать, что я испугался, как бы тут же не оглохнуть, и схватилась за ее увенчанную двойным подбородком шею, где еще совсем недавно висела очень красивая и очень дорогая цепочка. Она находилась теперь в руке мужчины,  которого я коснулся, и его искусное, невидимое движение стало из-за этого ощутимым для дамы. Он обернулся ко мне с неописуемым бешенством – один глаз был серым, другой мерцал странным светло-зеленым цветом. Затем огляделся, проворно оттолкнул  вопящую бабу и ее обоих слуг и быстрыми шагами скрылся в толпе с натянутым на голову капюшоном. 

 Со всех сторон примчались стражники и окружили лоток. Они не сразу поняли, что собственно стряслось, ведь вопли женщины было нелегко понять, они перекрывали объяснения стоящих кругом людей, но потом они поспешно ринулись на поиски.

 Я, потрясенный до глубины души, остался стоять. Вор. Парень был вором, я только что повесил ему на хвост городскую стражу и теперь-то уж точно никогда не увижу.

 Как теперь вернусь я к моим братьям? Никогда мне уже не смыть позор этого промаха.

 Размышляя, с поникшей головой и шаркающими ногами, я вернулся к тому месту, где ожидал его. Когда я пересекал узкий и мрачный проулок, ведущий к площади перед его домом, появилось нехорошее чувство, словно сзади кто-то был. Я хотел обернуться, но было слишком поздно. Нечто очень острое и холодное очень убедительно легло поперек моего горла, сильная рука схватила меня сзади, чтобы утянуть в темноту. Я не издал ни звука и покорно позволил оттащить себя в маленькую темную боковую улицу.

 Здесь не было ни души. Я попрощался с жизнью.

 – Чего тебе от меня надо? Кто тебя послал? – прошипел голос над моим ухом и беспощадная сталь сильнее надавила на шею.

 Я прокаркал что-то невразумительное и его хватка немного ослабла.

 – У меня для Вас письмо. Это важно, правда. –  проговорил я сдавленно.

 – От кого?

 – От Первосвященника моего Ордена, Мастера Маркуса.

 Вор слегка присвистнул сквозь зубы.

 – Ты хаммерит? Ребята, должно быть, совсем в отчаянии.

 – Я всего лишь неофит, господин.

 – И каким же важным должно быть письмо, если они доверяют его кому-то вроде тебя? Любой ребенок может его у тебя отнять.

 – Они не могли послать никого из воинов, господин, ведь это слишком бросалось бы в глаза.

 – Слишком бросалось бы в глаза кому?

 – Этого я не знаю, господин. Пожалуйста, господин, мне не хватает воздуха...

 Он отпустил меня и я осторожно обернулся к нему. К моему неудовольствию он не спрятал нож, а поигрывал им, в то время как от его внимательного взгляда не ускользало ни единое мое движение. Было ясно, что он сумеет намного быстрее заколоть меня, прежде чем удастся убежать. Так что надо было вовсю сотрудничать.

 Его зеленый глаз своеобразно мерцал и двигался время от времени намного быстрее его серого глаза, если присматриваться повнимательнее. Я спрашивал себя, что могло бы быть причиной для такой странности. Длинный рубец пролегал по этой стороне лица через лоб и щеку. Он был примерно десятью годами старше меня, лицо его было узким и серьезным. Волосы были темными и короткими, фигура атлетического сложения, не то чтобы сильно мускулистая, но крепкая и гибкая. Он был на голову выше меня.

 Взгляд его глаз нес в себе скрытый скептицизм и сдержанность, как это было у одной полудикой гибкой кошки с нашего двора. Она выходила сухой из воды во время бесчисленных угрожабщих ее жизни ситуаций и ее глаза все время со странным пониманием глядели на меня. Отец неоднократно пытался свести счеты с животным, ведь она воровала с большой изобретательностью, самоконтролем и элегантностью наши запасы мяса, но она оказывалась всегда хитрее и проворнее чем он.

 Вор покатал нож в пальцах с длинными суставами. Выражение его глаз как-то не сочеталось с его еще по-юношески выглядящим лицом. Может, он был старше чем казалось.

 – Покажи мне письмо.

 Только я попытался его вытащить, как вдруг раздались громкие шаги из переулка и голос выкрикнул: „Он здесь!“

 Секундой позже посыпались стрелы. Фигура возле меня уже исчезла, в то время как я совершенно обалдевши все еще стоял там, потом я услышал вздох вора, его рука протянулась и в последнюю секунду убрала меня с линии стрельбы. Следущее, о чем я припоминаю, было то, как меня тащили вверх по лестнице и как я неуверенно спотыкался, потом передо мной отворилась дверь и я был в темноту за ней. Вор швырнул меня на другую стену, схватил стоявшую в маленьком закутке за дверью бочку и швырнул ее вниз по лестнице. Громкие проклятья снаружи красноречиво доказывали, что бочка не пролетела мимо цели. И снова он тащил меня за руку, как малое дитя,  после чего немилосердно вытолкнул через люк в крыше наружу.

 Задыхаясь, мы неслись по крышам, я не отваживался бросить взгляд вниз, ведь тогда со страху сразу бы свалился. В конце концов ничего не было слышно, кроме нашего загнанного дыхания, и мой провожатый  опустился позади трубы, притянув меня к себе.

 Он осторожно посмотрел за угол, остался доволен тем, что увидел, облокотился о стену и на мгновение прикрыл глаза, пока его дыхание успокаивалось.