Послушание змеи

 В конце концов стало совсем темно. Я чувствовал себя заживо погребенным, а внутри рос животный страх, затруднявший дыхание. „Только без паники“ – бормотал я про себя, но уже не контролировал собственные действия. Почувствовав судороги в ногах, попытался остановиться, чтобы дать отдых ноющим мышцам, но вместо этого беспомощно соскользнул на несколько метров вниз, и лишь небольшой выступ спас меня от падения. Задыхаясь, я вцепился разламывающимися от боли пальцами в камень, а ноги со всей силы упирались в противоположную стену шахты.

 – Чего ты там застрял? – послышался снизу голос Гарретта. Очень хотелось сказать в ответ что-нибудь едкое, но надо было беречь дыхание, чтобы не свалиться. Руки и ноги тряслись.

 Лишь спустя некотрое время я снова был в состоянии карабкаться дальше. Наконец-то снизу пробился тоненький лучик света, это придало мне мужества. Достигнув выхода из шахты, я очутился рядом со своим спутником. Мы стояли на нескольких досках, которые на головокружительной высоте кое-как образовывали перекрытие над огромным помещением, между ними зияли огромные дыры. Ненадежные опоры под нами прогнили насквозь и покрытылись плесенью, так что было жутко там находиться – я все время опасался падения. Но Гарретта абсолютно не волновало состояние ветхих стропил, он на моих глазах уселся на них, болтая ногами над пропастью. Не было особого желания следовать его примеру, когда он безмолвно указал вниз. Однако я, борясь со смертельным страхом, все же подполз поближе, заметив обычную насмешливую улыбку.

 Удивительное дело – внизу горело несколько факелов, освещая обширное пространство, усеянное гробницами. Несомненно, эти захоронения раньше выглядели роскошно, но беспощадное время не пощадило их. Стены раскрошились и кое-где грозили провалиться внутрь. Эту часть Катакомб занимали могилы членов богатых торговых семей и на их обустройство было потрачено огромное количество денег. Каждый саркофаг представлял собой каменный шедевр, даже было жалко того, что подобная красота скрыта под землей от посторонних глаз.

 Я вопросительно поглядел на Гарретта, не поняв сразу, что вызвало его внимание, пока он не показал вниз. Там, в полутьме, возле гигантского саркофага распласталось человеческое тело. Мужчина лежал, уткнувшись лицом в землю, а его конечности нелепо торчали в разные стороны, как у сломанной куклы. Однако было непохоже, что он свалился отсюда, сверху, ведь его рука по-прежнему крепко сжимала меч, а увидев ясно различимые даже с такого дальнего расстояния раны повергли меня в ужас, вызвав в памяти  воспоминания о мертвом смотрителе лесной часовни. Я боролся с диким желанием немедленно развернуться и выкарабкаться по шахте наружу, сейчас на всем свете не было ничего милее этого темного лаза с его паучьими сетями.

 Гарретт поднялся с шаткого насеста и мы, пригнувшись, подошли по доскам к выступу, от которого вдоль стены тянулся узкий карниз. Должно быть, прежде на него опиралась крыша. Проблема заключалась в том, что ее как таковой уже давно не существовало, поэтому продвижение этим путем казалось заданием для отряда смертников.  Выступ был едва ли шириной со ступню и уводил прямо вниз. Гарретт, ни на секунду не останавливаясь, крался вдоль стены как кошка, а я, застыв без движения на балках, испуганно глядел с высоты. Казалось, что какие-то невидимые руки тянут меня вниз. Я еле успел отпрянуть от края, чуть не потеряв равновесие. Вор между тем был уже на другой стороне помещения и теперь выглядывал из пролома в стене. Я был словно парализован, никак не мог заставить себя последовать этим же путем. Он посмотрел мне в лицо без своей обычной насмешки.

 – Не раздумывай ни секунды. Просто беги ко мне и не смотри вниз, – очень спокойно сказал он, выжидательно глядя на меня.

 Неуверенно разогнув спину (сидеть тут на корточках казалось более надежным), я невольно бросил взгляд вниз и зашатался. Рука лихорадочно искала опору на стене. Подняв глаза, я встретил невозмутимый взгляд Гарретта, наблюдающего за каждым шагом и, сделав глубокий вдох,  рванулся вперед, не дав здравомыслию завладеть собой. Перебравшись на ту сторону (как ни странно, живой и невредимый) я готов был скакать от радости, если бы не безрадостная картина, мигом отбившая это желание – новый страшный обрыв с другой стороны дыры. Здесь было не лучше, чем в помещении рядом, нет, в сто раз хуже – не было никакого выступа, а лишь одна-единственная потолочная балка, протянувшаяся над огромным помещением к следующей темной дыре в противоположной стене. Контуры саркофагов едва угадывались в свете одиноко горящего факела и могу поклясться, что различил в тенях возле него какое-то движение.