Послушник

— Да, вот еще, — добавляет герцог требовательно. — Раз уж деревня Домреми дотла разорена бургундцами, необходимо вновь ее заселить. Подберите пять десятков бывших воинов. Из тех, что вышли в отставку, но ввиду недостаточного жалованья так и не смогли купить себе дом, а потому ютятся у детей и родных. Всем предоставить деньги на постройку домов и обзаведение хозяйством... Найти приличный дом для семьи Трюшо, там будет постоянно проживать... — Герцог делает паузу, поднимает голову и спрашивает деловито: — А кстати, кто будет там проживать, хранить память о народной героине и отвечать на вопросы любопытствующих? Имейте в виду, в деревню обязательно потянутся паломники.

— Слушаюсь, ваша светлость, — почтительно отвечает секретарь, лихорадочно перебирая исписанные листы. — У нас имеются родители самого почтенного вида, вы их уже видели, а также подобрана двоюродная сестра нашей... э-э... Жанны.

Невысокий худощавый человек решительно кивает сам себе, старательно продолжает:

— Девушки дружат с детства, ваша светлость, ну прямо не разлей вода! Кузина выучила назубок дюжину утвержденных лично королевой Изабеллой историй о мелких забавных и печальных, но весьма поучительных происшествиях, что произошли с девочками в детстве. Тем не менее рассказы рисуют облик очень привлекательный, светлый и даже, не побоюсь этого слова, одухотворенный.

— Ну-ну, прохвост, — рыкает герцог, — лично проследи, чтобы девка вконец не завралась! Никаких там ангелов, что вились как мухи вокруг хижины при ее рождении, и тому подобной ерунды. Все должно быть просто и элегантно, как... — Он поискал подходящее слово, тут же нашел, для убедительности ткнув пальцем: — Как вот этот клинок! Не то не получит от меня не только мужа, но и обещанного приданого!

— Слушаюсь, мой господин, — низко кланяется секретарь.

— Затем, — уверенно продолжил инструктаж герцог, — проследи, чтобы все переселенцы могли на Библии поклясться, что знают семью Трюшо на протяжении долгих лет. Кто там священником?

— Старый кюре недавно умер, от возраста...

— Нового чтобы прислали из францисканцев.

— Будет сделано.

— Ну вот, вроде бы и все, — неуверенно тянет герцог, сосредоточенно морща высокий лоб. — Если что вспомню, вызову. Теперь ступай.

С почтительным поклоном секретарь герцога выходит, оставляя нас наедине. Людовик Баварский медленно поворачивается ко мне, пару минут пристально изучает выпуклыми синими глазами, что с возрастом несколько потускнели, напоминая нынче осеннее небо.

— Теперь о вас, господин де Могуле, — начинает он.

— Шевалье де Армуаз, — деликатно поправляю я властелина Баварии.

— Да, извините, ведь и вправду... — Герцог машинально чешет левую бровь, хищно улыбается, отчего-то сразу напомнив большую белую акулу из передач «Дискавери». — Как с человеком благородного происхождения, да к тому же рыцарем, я не буду долго рассусоливать. Отечество в опасности и так далее, понимаете?

— Родина-мать зовет, — подсказываю я с самым серьезным видом.

— Как? — удивляется герцог. Немного подумав, мотает головой: — Нет, лучше не надо. Не знаю, как там у сарацин, но у баварцев, как и у французов, родня считается по отцу. Родство по матери сейчас непопулярно, их недавно опять отовсюду изгнали.

Я коротко киваю, помню со школы, что первые гетто появились именно в средневековых городах.

— Разумеется, нам больше пригодились бы рыцари на поле брани, — с серьезным видом заявляет герцог, — но сестра убедила меня, что вы с вашими талантами больше сгодитесь в роли... — Герцог мнется, подыскивая подходящее слово.

— Доктора и опекуна, — подсказываю я.

— Вот-вот, — с облегчением кивает Людовик, — и присматривайте там за ней как следует!

Забавное время эта эпоха рыцарства, отчего-то представители почетных в будущем профессий тут вызывают лишь брезгливые полуулыбки. Если в двадцать первом веке шпион звучит гордо, а киллер — так и вообще круто, чуть ли не круче банкира, что по сути тот же ростовщик, то в пятнадцатом веке за брошенные в лицо неосторожные слова могут и на дуэль вызвать. Понятно, что не с моим рылом соваться с грязными ногами в калашный ряд, там своих таких навалом, к тому же герцог вовсе не хочет меня обидеть. Но все-таки одно дело — бросить резкое слово в лицо простому человеку, совсем другое — рыцарю. Шевалье — это намного выше, чем просто дворянин, это как подтянутый и загорелый косметический хирург на фоне обычных неряшливых санитаров в засаленных халатах.

— У Клод будет при себе личная охрана, лучшие представители семьи, которая вот уже семь поколений защищает нашу династию.

— Ее «братья», — киваю в ответ.

— Дофин якобы возведет их в дворянство, двоих вообще решено принять в орден «Звезды», так им проще будет общаться с другими рыцарями в собранном войске, — продолжает герцог. — Вы же...