Послушник и школяр, наставник и магистр: средневековая педагогика в лицах и текстах

Средневековая педагогика есть воспитание отношения к Богу и обучение правильному познанию и правильному действию в сотворенном Им мире. Путей такого воспитания и обучения могло быть несколько. Среди них два основных — через сердце и любовь и через рассудок и интеллект. Первый путь разрабатывало мистическое направление в средневековой педагогике, второй — схоластическое. С первым были связаны успехи в духовном воспитании, со вторым — в школьном и особенно в университетском обучении. И мистика, и схоластика не направлены на жизнеустройство в этом мире, на обучение жизни, в нашем понимании. Мистика стремится к непосредственному контакту с Божественным. Схоластика — к жизни созерцательной через исследование истины в отвлеченных умопостигаемых причинах и принципах бытия. Образовательный процесс для мистика — постоянная настроенность на ожидание и переживание контакта с Богом, обретения Благодати и т. п. Образовательный процесс для схоластика — то, что происходит в школе, отсюда и самое название «схоластика», то есть школьная наука. Мистическая педагогика спонтанна, схоластическая — нетороплива, последовательна и систематизирована рационально-логически. Первая живет в образах, вторая — в дефинициях. Образцы той и другой — перед вами. В известных «дозах» и та и другая стороны средневековой педагогики были нужны для образования средневекового человека и использовались в педагогическом процессе на той или иной его стадии. Для западноевропейской католической средневековой педагогики ведущим стал схоластический тип обучения и воспитания, для восточноевропейской православной таковым оставался долгое время иной, отрицавший школьную науку. Именно она обусловила расцвет на Западе университетов, сосредоточивших в себе основную профессиональную учебную деятельность, если не считать обучение ремеслу и военному искусству. Сам стиль мышления педагогов-схоластов оказал большое влияние на обучаемых, воспроизводясь в новых поколениях. Для знакомства с мистическим направлением выбраны отрывки из романа католика Раймунда Луллия, а со схоластическим — фрагменты сочинения Эгидия Римского, последователя одного из "столпов схоластики" — Фомы Аквинского. Приведен также фрагмент полемического письма православного богослова Григория Паламы. Попыткой соединения двух направлений выступает творчество Бонавентуры179, а университетские документы показывают развитие "школьной науки" в Европе (см. выше).

РАЙМУНД ЛУЛЛИЙ

Раймунд Луллий (Рамон Люлль, 1232/35-1315), один из наиболее авторитетных мыслителей позднего средневековья, происходил из каталонской знати и родился на о. Мальорке в Средиземном море. Наставник наследника короля Мальорки и придворный, поэт и молодой царедворец, он переживает в возрасте тридцати двух лет сильнейший духовный кризис. Руководствуясь посетившим его видением, он становится паломником, ученым-отшельником, философом и теологом. Раймунд основывает школу-монастырь, где будущими миссионерами изучаются арабский и еврейский языки, преподает во французских университетах. Наконец, Раймунд превращается в проповедника и миссионера и умирает от столкновения в Тунисе с мусульманами.

Раймунду Луллию принадлежит множество психолого-педагогических, духовно-наставительных сочинений, среди которых для нас наиболее важны "Детская наука" и "Книга об Эвасте и Бланкерне", отрывок из которой помещен в данной антологии.

Испытав на себе влияние схоластики, Луллий видел в логике лишь разумный метод рассуждений и доказательств, нуждающихся в ярких примерах и мистических картинах, апеллирующих — для подготовки и настроя слушателей — к их теологическому сознанию. Всякое человеческое деяние носит одновременно интеллектуальный и чувственный характер, ибо из души как единственной формы бытия в человеке проистекают как интеллектуальная и духовная деятельность, так и чувственность и воображение.

Особое значение в системе Луллия-наставника приобретает мистика. Для средневекового сознания это некий сакральный прорыв в первозданное мироощущение, своего рода райский сад, где простота замыслов и свежесть восприятия напоминают обучающемуся о неиспорченности человеческой природы, не познавшей порока и грехопадения. Мистическая картина опирается на интуитивное мировосприятие. Для педагога Раймунда Луллия мистика — высшая форма познания. Она доступна каждому, не требует специальных знаний или тренировки ума. Мистическая картина настолько аллегорична, что очевидна для всякого, кто ее наблюдает, и дает ровно столько знаний, сколько различно подготовленный ум в состоянии воспринять. Неразделимость интеллектуального и чувственного в мистике позволяет автору сколь угодно расширять аудиторию именно в силу того, что мистическая картина отражает два неразделимых свойства души и допускает толкование почти любой авторской идеи.