Послушница тайной школы

Может развернуться и засадить кувшином в башку этому уроду, – эта мысль самая первая и самая устойчивая в моей голове. – А дальше? Дальше, вышибаю окно и выпрыгиваю на улицу. Скорее всего сейчас ночь, найти меня в темноте им будет непросто.

Примериваю на вес кувшин и кошусь на крепкую шишковатую голову, – нет, легковат будет, такого быка только разозлит.

Протягиваю мужчине бокал и пытаюсь зайти за стол, но не тут-то было, опрокинув в глотку вино, загребущая лапа уже схватила меня за подол и рывком усадила на колени.

– Куда это ты собралась? – Потные, жадные руки вновь по-хозяйски зашарили по телу, стаскивая с плеч бретельки туники.

Все, ждать больше нельзя? – Чувствую под собой напрягшийся мужской член. – Сейчас!

Широкая ладонь, на мгновение отпустив меня, ложится на подлокотник кресла и меня словно прошивает озарение. Короткий взгляд на маленький ножичек на столе.

Сейчас! Стремительно метнувшись к блюду, моя рука хватает клинок и что есть силы втыкает его в тыльную сторону волосатой ладони.

– Аа-аааа! – Раздается громоподобный рев и тонкое лезвие, прошив ладонь насквозь, припечатывает здоровяка к креслу.

Я свободна! Вскакиваю и хватаю столик. Слышу звук разбившегося кувшина, покатившихся по полу фруктов и ошарашено-бешеный крик раненого мужика.

– Ты что делаешь, дрянь!

Теперь вперед! Выставив стол вперед, как таран несусь на закрытое окно. Хрясь! Вылетают рамы и стекла. Дзень! Посыпались сверкающие осколки. Стол вместе с тяжелой шторой полетели куда-то вниз. Вскакиваю на подоконник и остолбеваю…

Внизу вместо темной улицы светло как днем. Поднятые вверх удивленные лица мужчин и женщин, несколько опрокинутых столов, разбитая вдрызг посуда и застывшее тягостное молчание.

Глава 3

Вот черт! – Застываю на подоконнике. Окно выходит во внутренний дворик, заполненный гостями и радушными «хозяйками».

Вылетевший из окна стол, надо сказать, произвел фурор, все повскакивали с мест и ошарашенно уставились наверх, где достойным завершением выступления показалось мое полуголое тело.

Взгляд отщелкивает всю картину по отдельным моментам. Визжащие тетки, испуганные взгляды мужчин сменились на удивленные. А вот с краю два мордоворота со злыми лицами, не спуская с меня глаз, движутся к окну.

Эти по мою душу. – Не решаясь ни на что, все еще стою на подоконнике. – Кажись, доигралась!

Слышу сзади яростный рев и шум опрокинутого кресла. Резко оборачиваюсь. Раненый мужик, вырвав из руки нож, вскочил, и его бешеные глаза не сулят мне ничего хорошего.

– А-а-аааа! – Отталкиваюсь изо всех сил и лечу вниз. Приземляюсь на край длинного стола, и другой его конец, как качели, тут же взлетает вверх. Раскинув руки, качусь на пол, в ушах грохот, все летит кувырком. Ноги, руки, мясо, фрукты, осколки посуды, все завертелось сумасшедшим смерчем.

Хрясь! Мой собственный затылок остановил свободное падение. Больно жутко, но не до этого. Стремительно переворачиваюсь и на карачках, лавируя между столами и ногами, ползу к забору.

– Киска! Иди ко мне! – Какая-то пьяная рожа хватает меня за ляжку и тянет к себе.

Развернувшись, оставляю на ошалелой морде борозды от своих ногтей и, не останавливаясь, ползу дальше. Впереди кусты и деревья. Вскакиваю на ноги и несусь к забору. Одним прыжком взлетаю на дерево и, повиснув на суку, закидываю тело на широкий кирпичный забор. Последний взгляд назад.

Разгромленный двор, перевернутые столы, в самом центре отчаянная пьяная драка и все это в какофонии женского крика и визга.

Будете меня помнить, – промчалась радостно-злая мысль и, оттолкнувшись от забора, прыгаю в непроглядную темноту. Секундное торжество и сразу же удар обо что-то твердое. Не удержавшись на ногах, качусь по булыжной мостовой, обдирая коленки.

Отдышавшись, поднимаюсь и вглядываясь в темноту, решаю куда же бежать дальше. Делаю первый шаг и понимаю – бегать я смогу теперь не скоро. Каждое движение отдается болью в левой ноге. Прихрамывая, плетусь вдоль забора, чернота такая, что и на два шага вперед ничего не видно. Только-только немного успокоилась, как вдруг прямо перед носом распахивается невидимая калитка, и в свете горящих факелов я нос к носу сталкиваюсь с двумя охранниками, и их злоозабоченные рожи моментально расплываются в довольной ухмылке.

– Что, добегалась, дурища!

Действительно, дурища! От обиды на собственную тупость у меня аж похолодело и опустилось все внутри – как можно было все так испортить. Хочется сжаться в комочек, реветь и выть от обиды, но все же не позволяю себе такой слабости. Пригнувшись, уклоняюсь от пытающейся схватить меня руки и что есть силы прыгаю в сторону. Может со здоровой ногой у меня и был бы мизерный шанс, но сейчас я не пробежала и пяти шагов, как толчок в спину опрокинул меня на брусчатку.