Посмертная маска любви

Впрочем, его это почти уже не касается. То-то заварится каша, когда он, Ломакин, в один прекрасный день исчезнет, а в ресторане появится новый хозяин, толстый грузин из Ростова! Вот будет рожа у этого грузина, когда к нему заявятся близнецы и потребуют свою долю! Пусть грызутся потом друг с другом — уже без него…

Он теперь только управляющий, таков его договор с новым владельцем, но пока все должны думать, что он по-прежнему хозяин. И поэтому вести себя он обязан как хозяин.

Бросив «дипломат» на заднее сиденье, Ломакин сел в машину и повернул ключ зажигания. Мотор завелся с пол-оборота. Все думают, что он эту машину купил, — xa-xa!.. Вот еще, станет он тратить такие бешеные бабки перед тем, как свалить за бугор! Он просто арендовал «ауди» в одной автомобильной конторе. Правда, это обходится ему недешево, зато возможные подозрения в том, что он намерен сбежать, если они, конечно, уже возникли у близнецов, должны исчезнуть… И квартира его уже продана, он доживает в ней последние дни. Да, за пыль в глаза приходится платить по тройному тарифу!

А близнецы, кажется, что-то уже заподозрили… Хитрые, черти! Подослали к нему ту рыжую девицу, длинноногую стерву с огромными глазищами. Ишь шпионка тоже мне! Так и зыркает, так и зыркает, как будто прожигает насквозь своим взглядом! Того и гляди вынюхает что-нибудь и доложит своим боссам. И тогда пощады не жди…

Что-то в ней есть смутно знакомое… Где-то он ее видел, что ли… Она работает официанткой только второй день, но такое впечатление, как будто она в ресторане уже сто лет. В первый же день он ее увидел на кухне — трепалась с шеф-поваром, наверное, вытягивала из него сведения о нем. А вчера он видел, как эта девица выходила из кладовой, где хранились продукты. Ворует она их, что ли? Да не похоже… Он проверил, когда эта рыжая уходила домой, ее сумка была пуста. Маленькая дамская сумочка с обычным барахлом — помада, расческа, зеркало, противозачаточные таблетки. И диктофон. Сначала он подумал — плейер, но потом догадался — диктофон. И сразу все понял…

Как уж тут не понять! Пожалуй, надо быть идиотом, чтобы не дойти до этого. Когда ему неделю назад позвонил Шурка и попросил взять на работу знакомую дамочку, оставшуюся на мели, он сразу заподозрил неладное. Заподозрил, но виду не подал. Пусть попробует что-нибудь разузнать — дело-то уже давно сделано!

Она намекнула одному из официантов, что была любовницей близнецов (интересно, которого из них? Или двоих сразу?). Такое заявление сразу прибавило ей весу среди персонала. Все официанты сразу поняли, что с этой особой лучше не ссориться, и стали перед ней лебезить — тьфу, противно-то как!

Где-то он ее все-таки видел… Но где?

Закончив с текущими делами, Ломакин приехал на Никитскую. В «Красный петух» он вошел со служебного входа — ресторан еще был закрыт. В темной прохладе сводчатых залов, оформленных под кабачок в стиле средневековой Франции, было чисто и тихо. Сегодня шеф-повар, Франсуа Бижу, настоящий француз из Дижона, приглашенный по контракту на три года, должен приготовить новое меню.

Каждый месяц меню ресторана обновлялось на девяносто процентов — в этом был залог того, что посетителям не надоест здесь бывать. В оставшиеся десять процентов входили те блюда, которые пользовались устойчивым спросом у клиентов и заказывались постоянно. Эту идею придумал сам Ломакин. И она уже около трех лет приносила ему неплохой доход.

За занавесью тяжелого бордового бархата мелькнули рыжие волосы и белая наколка… А, следит за ним, стерва… Вынюхивает! Уж не собирается ли она докладывать близнецам, что он опаздывает на работу? Уж не должен ли он отчитываться перед ней, что делал все утро и где был?..

Кстати, белые чепчики, кружевные передники, платья с открытыми плечами и тяжелые тупоносые башмаки — это тоже его идея. Франция в его ресторане должна быть настоящей, неподдельной. Он сам рисовал эскизы форменной одежды, проведя немало времени в залах Музея изобразительных искусств — изучал полотна мастеров во Французском зале.

Официантки с полуоткрытой грудью, одетые в средневековые костюмы, официанты в пышных воротниках привлекали посетителей не меньше, чем сама французская кухня. Надо признать, этой рыжей стерве костюм идет как никому другому, очень уж соблазнительны два розовых полушария, заключенные в тугой корсет платья! Неудивительно, если через месяц-другой ее сманит какой-нибудь толстосум, любитель подобных прелестей. Что ж, ему, Ломакину, это уже будет до лампочки!

По пути он заглянул на кухню. Франсуа Бижу, поджарый француз с тонкими веревочками усов, возился около огромной, размером с двуспальную кровать, плиты. Клубы белого ароматного пара сгущались под потолком. Николай повел носом. Да, он не раз убеждался, что Франсуа стоит тех денег, которые ему платят. Настоящий виртуоз плиты! Уже от одного запаха слюнки текут! Впрочем, это естественно, ведь он не завтракал сегодня, живот подводит от голода.

— Ну как, Франсуа? — спросил Ломакин, подходя к повару.

Тот обернулся, весело скаля белые крупные зубы под черными усами.