Посмертная речь Сталина

А еще и голод? За 75 лет Советской власти случилось два голода: в 1922 году и в 1933-м. Первый был естественным следствием не только неурожая, но и двух войн, бушевавших не где-то за морем или океаном, как для англичан и американцев, а на своей земле. А как не быть второму голоду, если, во-первых, в южных районах страны не только в 1932-м, но и в 1931-м были и засуха, и тяжелый неурожай, но их должным образом официально не зарегистрировали. Это, основываясь на советских архивных материалах, уже в нынешние дни убедительно показал крупный американский ученый Марк Таугер, на которого ссылается Сигизмунд Миронин в книге «Голодомор» на Руси» (М., 2008, с. 8–9). Во-вторых, кулаки всеми средствами вредили только что созданным и еще создававшимся колхозам. В-третьих, перестройка сельского хозяйства на новый лад, конечно, не могла пройти легко. Однако, не имея хлебных резервов из-за неурожая 1931 года, советское руководство в 1932 году делало все, чтобы помочь голодающим, о чем свидетельствует хотя бы переписка Сталина с Шолоховым.

Так, 16 апреля 1933 года в ответ на отчаянное письмо из Вешенской Сталин на другой же день ответил «молнией»: «Ваше письмо получил пятнадцатого. Спасибо за сообщение. Сделаем все, что требуется. Сообщите о размерах необходимой помощи. Назовите цифру». Шолохов назвал все необходимые цифры. 22 апреля Сталин молнирует: «Ваше второе письмо только что получил. Кроме отпущенных недавно сорока тысяч пудов ржи отпускаем дополнительно для вешенцев восемьдесят тысяч пудов, всего сто двадцать тысяч пудов. Верхне-Донскому району отпускаем сорок тысяч пудов. Надо было прислать ответ не письмом, а телеграммой. Получилась потеря времени».

А что видим во времена Романовых? В XVIII веке голод приходил в Россию 34 раза, в XIX — свыше 40 раз. Но для наглядности сравнения возьмем тоже 75 последних лет царизма. За это время было 11 голодных лет. Причем размах голода все время нарастал: 5–10–20–30 — 50 губерний. Наконец, в 1911–1912 годах, при Николае II, накануне 300-летия дома Романовых, столь пышно отмечавшегося, и сразу после смерти Столыпина с его великими, как «Сибирский цирюльник», реформами, голод охватил 60 губерний. Причем порой голодные годы следовали один за другим кряду, например, голодными были четыре николаевских года с 1905-го по 1908-й. Это говорит о том, что власть была бессильна предотвратить бедствие, даже зная о его угрозе. В советское время иная картина и в этом смысле: благодаря усилиям общества и власти голод ни разу не вышел за рамки одного года. Больше того, в 1924 году неурожай поразил те же районы страны, что и в 1922-м, но благодаря своевременно принятым мерам голода не было.

Так вот, на 35 лет ленинско-сталинского правления приходится два голода, а на 20 лет царствования Николая II — шесть. Но в его биографии, написанной Лавровым, ни один николаевский голодный год даже не упомянут.

* * *

Между прочим, Шолохов был совсем не одинок в своем обращении к Сталину и в ЦК о голоде и самоуправстве местных властей. Так же поступал, например, и известный генерал П. Г. Григоренко. После одного обращения в ЦК о том, что в его родном селе власти отобрали у крестьян все зерно, были приняты решительные меры, и положение исправили. А сам автор письма, учившийся тогда в Ленинградской военно-технической академии, получил ответ: «ЦК отмечает, что вы, тов. Григоренко, поступили как зрелый коммунист. На основе частного факта сумели сделать глубокие партийные выводы и сообщили их в ЦК» (М. Малинин «Заметки советского диссидента». Нью-Йорк, 2005 г., с. 177). К слову сказать, выросший в деревне Григоренко писал о кулаке, существование которого просто отрицают такие умники, как никогда не живший в деревне генеральский отпрыск Любимов: «Кулак — зверь, злодей, уголовник» (там же, с. 169).

Уж заодно надо вспомнить и шибко благородное негодование Никиты Михалкова по поводу того, что советские офицеры не выступили против клеветы на Сталина. Ну что клевета! Как говорится, на вороту не виснет. Тем более — на гробе почившего в бозе. А Николая-то живехонького ославили и свергли. И был он не секретарь ЦК, а помазанник Божий, которому в отличие от Сталина офицеры персонально приносили присягу. И что? Никто не ворохнулся. Ведь даже войска всех этих Деникиных да Колчаков не имели ничего монархического.

А тут можно назвать как раз хотя бы только что упомянутых — полковника Михаила Шолохова и генерал-майора Петра Григоренко. Первый выступил против клеветы на страницах «Комсомольской правды», тогда имевшей совесть: «Во-первых, это нечестно, а во-вторых, вредно для страны, для советских людей, и не потому, что победителей не судят, а прежде всего потому, что ниспровержение не отвечает истине». А чего стоит брошенный им афоризм: «Был культ, но была и личность». Укажите народу хоть одну личность в нынешнем правительстве, в «Единой России», в партии Миронова, в шараге Жириновского…