Посмертная жизнь

ОТВЕТ. Вопрос кажется мне неуместным и необдуманным; ведь мы знаем, что все тварное благолепие (ср. Иак. 1: 11) и состав упраздняется при разрешении (конце мира — А.О.), и земля более уже не производит плодов для пропитания тела, но и небо преходит (ср. Мф. 24: 35) со всей его красотой. Откуда люди будут добывать себе пропитание <и готовить одежду>, если, по слову Господа, разрешится все видимое? Не ясно ли, что есть нечто иное помимо зримого, что и будет даровано? … Бог, уже теперь одевающий душу славой и наполняющий ее Своим огнем, в ту долгожданную пору и тело тоже оденет и сообразным славному <телу> Своему представит (Флп. 3,21), дав тогда, наконец, упокоение пищей и одеяниями небесными и делание нетленное ангельское»[24].

Вот какими удивительными свойствами обладало и будет обладать плоть — тело и душа человека — в жизни будущего века.

Последствия греха прародителей

Грехопадение первых людей, возомнивших себя богами, привело к тому, что в природе человека произошли изменения онтологического характера. У святых Отцов они именуются первородным повреждением (свт. Василий Великий), наследственной порчей (преп. Макарий Египетский), даже грехом, в западном богословии, а затем и в нашем — первородным грехом. Плоть человека — тело и душа — стала, по выражению Отцов, дебелой, облеченной в «одежды кожаные» (Быт. 3, 21). О том, какие это изменения, ясно говорит преп. Максим Исповедник (VII в.): «Господь же, взяв на Себя это осуждение за мой добровольный грех, я имею в виду — взяв страстность, тленность и смертность [человеческого] естества…»[25].Эти три свойства стали неотъемлемыми в природе человеческой, с ними рождаются все люди. Должно однако заметить, что эти изменения природы носят чисто конститутивный характер, а не духовно-нравственный, хотя и оказываются той зыбкой почвой, на которой человек легко соскальзывает к греху.

Что понимается под страстностью? Если духовное тело не могло страдать, то ставшая дебелой, плоть подвержена всевозможным страданиям как тела, так и души. (Славянское слово страсть означает, в частности, страдание — отсюда «страсти Христовы»). Хорошо объясняет это преподобный Иоанн Дамаскин (VIII в.): «Естественные же и беспорочные страсти суть не находящиеся в нашей власти, которые вошли в человеческую жизнь вследствие осуждения, происшедшего из-за преступления [первых людей], как например, голод, жажда, утомление, труд, слеза, тление, уклонение от смерти, боязнь, предсмертная мука, от которой происходят пот, капли крови… и подобное, что по природе присуще всем людям»[26]. Но эту первородную страстность (негреховную, «неукоризненную», по выражению преп. Максима Исповедника) необходимо отличать от страстности греховной, которая возникает в человеке в результате совершаемых им грехов и следованию порочной наследственности. Святитель Григорий Нисский так объясняет возникновение греховных страстей в человеке: «А раб удовольствий необходимые потребности делает путями страстей: вместо пищи ищет наслаждений чрева; одежде предпочитает украшения; полезному устройству жилищ — их многоценность; вместо чадорождения обращает взор к беззаконным и запрещенным удовольствиям. Потому-то, широкими вратами вошли в человеческую жизнь и любостяжание, и изнеженность, и гордость, и суетность и разного рода распутство»[27].