Посмертное слово

Она наблюдала, как Маркби время от времени наклоняется, дергает цветы, вытирает ноги о сухую землю. Наконец он остановился перед замшелой статуей дамы в складчатом плаще.

— Хотя никто здесь ни за чем не следил, место красивое, — задумчиво проговорил Алан.

Мередит, которую снова кольнуло дурное предчувствие, возразила:

— Верно… но дом такой большой!

В ответ он буркнул что-то неразборчивое и зашагал прочь. Они подошли к бывшему огороду, который нежился под солнышком за красно-кирпичной стеной. Напротив в стену была врезана арочная калитка. Маркби толкнул ее, и они очутились в загоне.

Сюда как будто не проникало ни дуновения ветерка. Листья красивого каштана, стоящего посреди загона, уныло повисли. Алан молча указал вперед. Они вместе зашагали по дерну, еще не совсем зеленому после летней засухи, и очутились у большого прямоугольника земли, вскопанной не очень давно. Правда, холмик уже осел, и из земли полезла сорная трава. Крошечные ростки обещали превратиться в основном в крестовник и крапиву. Хотя прямоугольник был слишком велик для человеческого места упокоения, все же перед ними была могила.

Мередит отбросила со лба непослушную каштановую прядь.

— Раз среди людей у нее друзей не было, — заметила она, — она должна была очень привязаться к своему пони.

На жаре она вся взмокла: лоб покрылся испариной, голова зудела.

Алан, сунув руки в карманы, пристально рассматривал земляной прямоугольник.

— Хуже было бы, если бы она умерла первой, — возразил он. — Кто бы взял себе ее пони? Скорее всего, скотинка попала бы в неподходящие руки. Не забывай, он ведь уже состарился и много лет не трудился. Отправили бы его на бойню, и он окончил бы свои дни в виде собачьих консервов.

— Не надо! — воскликнула возмущенная Мередит.

Такие слова, произнесенные над могилой животного, звучали кощунственно.

Алан посмотрел на нее с улыбкой:

— Мередит, ты только представь, что бы мы с тобой могли сделать с домом и садом!

— Так я и знала! — воскликнула она. — Ну и что бы мы сделали? Парк огромный, дом большой и ветхий: пять или шесть спален, две комнаты для прислуги в мансарде, а еще сад, огород, загон…

— Тебе ведь дом понравился, — не сдавался Алан.

— Да, очень понравился. О таком доме можно только мечтать, но… — В ее голосе зазвучали не менее упрямые нотки. — Но именно мечтать! Отсюда и на работу не выберешься!

— Я могу досрочно выйти в отставку. Я уже много лет служу в полиции. Пожалуй, слишком давно.

— Ну и что? И потом, а как же я? Ты представляешь, сколько придется тратить времени, чтобы каждый день утром ездить в Лондон на работу, а вечером возвращаться обратно? Нет, это совершенно невозможно!

— Ты тоже можешь досрочно выйти на пенсию. Ты не набрасывайся на меня, а подумай хорошенько. Почему бы и нет? Ты терпеть не можешь бумажную работу в Лондоне. Тебе всегда нравились лишь зарубежные командировки, жизнь в чужих странах и работа в консульстве. И ты ведь сама не помню сколько раз говорила, что больше за границу в командировку не поедешь. Так что… подавай в отставку!

— Летом я ездила в Париж! — напомнила Мередит.

— Только потому, что проклятый Смайт сломал ногу. Командировка была краткосрочная и одноразовая. Разве что Смайт сделает тебе одолжение и начнет ломать конечности через равные промежутки времени.

— Ничего смешного! — отрезала Мередит. — Ты просто не любишь Тоби!

— А за что его любить? Тридцать три несчастья…

Оба замолчали. Теплый ветерок навевал сон; какая-то мошка опрометчиво уселась на нос Мередит. Мередит сердито смахнула ее.

— Не знай я тебя, я бы решила, что ты ревнуешь к бедняге Тоби!

Ответом ей послужило глухое ворчанье. Мередит решила поскорее сменить болезненную тему Тоби Смайта, хотя ведь не она первая заговорила о нем! С досады она нанесла ответный удар, заговорив на не менее болезненную тему:

— Ты говорил, когда ты был женат на Рейчел, у тебя уже был большой старый дом, который тебя чуть не доконал.

— Наш брак он, возможно, и доконал. Но все потому, что в том доме я жил с Рейчел! А здесь я намерен жить с тобой.

— Алан, прекрати сейчас же! Чем мне заниматься целыми днями, если я уйду с работы и буду жить здесь с тобой растительной жизнью?

— Не обязательно жить растительной жизнью. Ты, например, можешь открыть в Парслоу-Сент-Джон книжный магазин…

— Книжный магазин?!

— Почему бы и нет?

— Но я не сумею управлять книжным магазином!

— Научишься. Вряд ли это так уж трудно.

— Для меня — трудно. Я в таких делах ничего не смыслю. — Мередит замолчала. Перед ее мысленным взором всплыла картинка — не самой себя в окружении книг, а запыленной витрины под вывеской «Все, что душе угодно». — Во всяком случае, процветать мой магазин вряд ли будет, — заметила она.

— Хотя бы подумай об этом серьезно.