Посмертные записки Пикквикского клуба

Последовало продолжительное и торжественное рукопожатие.

— Имя мое Смангль, сэр, — сказал бумазейный джентльмен.

— О! — сказал мистер Пикквик, усаживаясь опять на своей постели.

— A меня зовут Мивинс, — сказал джентльмен в грязных чулках.

— Очень рад слышать это, — отвечал мистер Пикквик.

— Гм! — прокашлянул мистер Смангль.

— Что вы сказали, сэр? — спросил мистер Пикквик.

— Нет, сэр, я ничего не сказал, — отвечал мистер Смангль.

— Стало быть, мне так послышалось?

— Стало быть.

Все это было очень мило и деликатно, и чтобы утвердить новое знакомство на дружественном основании, мистер Смангль принялся в сильных выражениях уверять мистера Пикквика, что он почувствовал к нему глубочайшее уважение с первого взгляда.

— Вы попали сюда через ловушку, сэр? — спросил мистер Смангль.

— Через что? — сказал мистер Пикквик.

— Через ловушку?

— Извините, я вас не понимаю.

— Ну, как не понимать? — возразил мистер Смангль. — Через ту ловушку, что стоит на Португальской улице²³.

— А! — сказал мистер Пикквик. — Нет, нет, вы ошибаетесь, сэр.

— Может быть, скоро отсюда выйдете? — спросил Смангль.

— Едва ли, — отвечал мистер Пикквик. — Я отказываюсь платить протори и убытки по одному незаконному делу, и за это посадили меня в тюрьму.

— A вот меня так, сэр, бумага погубила! — воскликнул мистер Смангль.

— Это как? Извините, сэр, я опять вас не понимаю, — простодушно сказал мистер Пикквик.

— Да-с, бумага погубила мою головушку, — повторил мистер Смангль.

— То есть вы торговали писчей бумагой… содержали магазин по этой части? — спросил мистер Пикквик.

— О, нет, сэр, нет! — возразил мистер Смангль. — До этого еще мне не приходилось унижаться в своей жизни. Торговли я не производил. Под именем бумаги я разумею собственно векселя на имя разных олухов, которые, скажу не в похвальбу, десятками попались на мою удочку.

— Ну, ваш промысел, если не ошибаюсь, был довольно опасен, — заметил мистер Пикквик.

— Еще бы! — сказал мистер Смангль. — Любишь розы, люби и шипы. Что из этого? Вот я теперь в тюрьме. Кому какое дело? Разве я стал от этого хуже?

— Ничуть не хуже, — заметил мистер Мивинс. — Мистер Смангль, для получения своего настоящего места в тюрьме, приобрел задаром из чужой шкатулки несколько брильянтовых безделок, вымененных им на чистые денежки у одного ростовщика.

— Однако все это сухая материя, господа, — сказал мистер Смангль, — не мешало бы, эдак, промочить горло чем-нибудь вроде хереса или портвейна. Новичок даст деньги, Мивинс сбегает в буфет, а я помогу пить. Вот это и будет значить, что мы воспользуемся экономической системой разделения труда.

Во избежание дальнейших поводов к ссоре, мистер Пикквик охотно согласился на предложение и, вынув какую-то монету из кошелька, вручил ее мистеру Мивинсу, который, не теряя драгоценного времени, тотчас же побежал в буфет, так как было уже около одиннадцати часов.

— Позвольте-ка, почтеннейший, — шепнул Смангль, когда приятель его вышел из дверей, — вы что ему дали?

— Полсоверена, — сказал мистер Пикквик.

— Это, я вам скажу, дьявольски любезный джентльмен, — заметил Смангль, — предупредительный, услужливый и ловкий, каких даже немного наберется на белом свете; но…

Здесь мистер Смангль приостановился и с сомнением покачал головой.

— Вы, конечно, не думаете, что он способен воспользоваться этими деньгами для собственного употребления? — спросил мистер Пикквик.

— О, нет, этого быть не может; потому-то я и сказал, что он дьявольски любезный джентльмен, — отвечал мистер Смангль, — но все-таки, знаете, неровен случай; не мешало бы кому-нибудь присмотреть, не разобьет ли он бутылки или не потеряет ли деньги на обратном пути. Все может статься с человеком. Послушайте, сэр, сбегайте вниз и посмотрите за этим джентльменом.

Последнее предложение относилось к маленькому и робкому человеку, весьма бедному по наружности. В продолжение всего этого разговора он, скорчившись, сидел на своей постели, очевидно озадаченный новостью своего положения.

— Вы ведь знаете, где буфет, — продолжал Смангль. — Догоните этого джентльмена и скажите, что вас прислали к нему на подмогу. Или нет, постойте… вот что я придумал, господа, — заключил Смангль с плутовским видом.

— Что? — сказал мистер Пикквик.

— Пошлите ему лучше сказать, чтобы он на сдачу купил сигар. Превосходная мысль! Ну, так вы побегите, любезный, и скажите ему это: слышите? Сигары у нас не пропадут, — продолжал Смангль, обращаясь к мистеру Пикквику; — я выкурю их за ваше здоровье.

Этот замысловатый маневр был придуман и выполнен с таким удивительным спокойствием и хладнокровием, что мистер Пикквик не сделал бы никаких возражений даже в том случае, если б имел какую-нибудь возможность вмешаться в это дело. Через несколько минут Мивинс возвратился с хересом и сигарами. Мистер Смангль налил своим товарищам две надтреснутые чашки, а сам вызвался тянуть прямо из горлышка бутылки, объявив наперед, что между истинными друзьями не может быть на этот счет никаких церемоний. Вслед за тем в один прием он опорожнил половину того, что оставалось в бутылке.