Посмертные записки Пикквикского клуба

— Кажется, я уже имел честь докладывать вашей милости, что он служил в кучерах, да и был он слишком толст, чтобы заниматься каким-нибудь другим ремеслом. Случилось однажды, привез он свою бричку в этот самый город. Были выборы так же, как теперь, и одна из партий предложила ему привезти из Лондона джентльменов, обещавшихся подать свои голоса в пользу избираемого кандидата. И вот, сэр, накануне отъезда его вдруг покорнейше просят в комитет кандидата противной стороны заради, так сказать, некоторых объяснений по кучерской части. Приходит мой родитель, зеркала — уму помраченье; письменный стол, разноцветные огни, перья, чернила, груды бумаг, дюжины две джентльменов — присутствие, сэр, во всем разгаре. «Здравствуйте, мистер Уэллер, здравствуйте! — говорит один джентльмен сановитой физиономии. — Очень рад вас видеть, сэр; как поживаете, мистер Уэллер?» — «Слава богу, — говорит мой отец, — покорно вас благодарю, сэр; вы тоже, надеюсь, совсем здоровы, покорно благодарю». — «Садитесь, мистер Уэллер, покорнейше прошу вас, сэр, садитесь». Сел мой отец рядом с этим джентльменом, и минуты две они пристально смотрели друг на друга. «Вы не помните меня, мистер Уэллер?» — говорит джентльмен. «Нет, говорит, не могу припомнить вашей милости», — говорит мой отец. «А я так вас хорошо знаю, — говорит джентльмен, — я знавал вас еще мальчиком: как это могло статься, что вы меня не помните, мистер Уэллер?» — «Нет, — говорит мой отец, — не помню, да и только». — «Это очень странно», — говорит джентльмен. «Странно», — говорит мой отец. «У вас, должно быть, предурная память, мистер Уэллер», — говорит джентльмен. «Предурная», — говорит мой отец. «Я так и думал, — говорит джентльмен: — не угодно ли стаканчик пунша, мистер Уэллер?» — «Покорно благодарю», — говорит мой отец. Вот они, сэр, сидят да пьют, пьют да говорят насчет этих житейских дел и обстоятельств по кучерской части. После третьего стакана пунша память у моего родителя как будто просветлела, и ему показалось, что он точно припоминает черты незнакомого джентльмена. Сделали стакан гоголь-моголя, для возобновления знакомства, и тут же добрый джентльмен вручил ему банковый билет в двадцать фунтов. «Между этим городом и Лондоном прескверная дорога, мистер Уэллер: как вы думаете, сэр?» — говорит джентльмен. «Тяжеленько, сэр, нечего сказать», — говорит мой отец. «Подле канала особенно дорога никуда не годится», — говорит джентльмен. «Езда плохая», — говорит мой отец. «Послушайте, мистер Уэллер, — говорит джентльмен, — вы превосходный ездок, и мы знаем, что вы можете делать с вашими лошадьми все, что вам угодно. Так вот оно, видите ли, в чем штука, мистер Уэллер: мы вас очень любим и весьма уважаем ваши кучерские таланты. Завтра вам надобно будет привезти сюда некоторых джентльменов. Очень хорошо, мистер Уэллер: если случится как-нибудь, что лошадки ваши заартачатся, когда вы поедете мимо канала, бричка перевалится на бок и джентльмены полетят в канал — разумеется, без всякого вреда для их костей, — то мы… вы понимаете, мистер Уэллер, мы будем вам очень благодарны за такую ласку». «Господа, — говорит мой отец, вставая со стула и обращаясь ко всем джентльменам, — вы народ очень добрый, и я вас полюбил от всего сердца. Еще стаканчик пунша за ваше здоровье, и все у нас покатится как по маслу». Допив стакан, родитель мой раскланялся, положил деньги в карман и вышел из дверей. Так вот оно, сэр, поверите ли, — продолжал Самуэль, бросая невыразимо бесстыдный взгляд на своего господина, — поверите ли, что в тот самый день, как родитель мой ехал с лондонскими джентльменами, его лошади вдруг заартачились, понеслись, забушевали, бричка опрокинулась, и джентльмены все до единого попадали в канал.

— Как же их вытащили оттуда? — торопливо спросил мистер Пикквик.

— Дело темное, сэр, — отвечал Самуэль, значительно понизив голос. — Один пожилой джентльмен, кажется, совсем пропал без вести… то есть шляпу-то его нашли, это я знаю; но была ли в шляпе голова, это осталось под спудом. Но всего удивительнее здесь то, что бричка моего родителя опрокинулась в тот самый день и на том самом месте, где и когда ей следовало опрокинуться по предсказанию ласкового джентльмена. Странная оказия!

— Очень странная, — повторил мистер Пикквик. — Однако ж, вычистите поскорее мою шляпу: кажется, зовут меня завтракать.