Посмертные записки Пиквикского клуба

С этими словами маленький поверенный положил ногу на ногу и сделал вид, будто принялся за чтение с великим спокойствием и вниманием.

— Ну хорошо, — сказал мистер Пиквик, вздыхая, но в то же время расплываясь в улыбке. — Говорите то, что хотели сказать. Должно быть, старая история?

— С некоторыми изменениями, уважаемый сэр, с некоторыми изменениями, — возразил Перкер, спокойно сложив газету и снова спрятав ее в карман. — Миссис Бардл, истица по нашему делу, находится в этих стенах, сэр.

— Я это знаю, — произнес мистер Пиквик.

— Отлично, — сказал Перкер. — И, вероятно, вам известно, как она сюда попала, то есть на каком основании?

— Да. Во всяком случае, я слышал доклад Сэма, — отозвался мистер Пиквик с напускным равнодушием.

— Смею сказать, что доклад Сэма был совершенно правильный, — заметил Перкер. — Теперь, уважаемый сэр, я вам задам первый вопрос: останется эта женщина здесь?

— Останется ли здесь? — повторил мистер Пиквик.

— Останется ли здесь, уважаемый сэр? — подтвердил Перкер, откидываясь на спинку стула и пристально глядя на своего клиента.

— Почему вы мне задаете такой вопрос? — сказал сей джентльмен. — Все зависит от Додсона и Фогга, вы это прекрасно знаете.

— Этого я отнюдь не знаю, — решительно возразил Перкер. — Это не зависит от Додсона и Фогга: вы знаете их обоих не хуже, чем я, уважаемый сэр. Это зависит полностью, всецело и исключительно от вас.

— От меня? — воскликнул мистер Пиквик, нервически привстав с кресла и тотчас же усевшись снова.

Маленький поверенный дважды щелкнул по крышке своей табакерки, открыл ее, взял солидную понюшку, закрыл табакерку и повторил:

— От вас. Я говорю, уважаемый сэр, — сказал маленький поверенный, которому понюшка как будто придала решимости, — я говорю, что скорое ее освобождение или пожизненное заключение зависит от вас, и только от вас. Выслушайте меня, пожалуйста, уважаемый сэр, и не расходуйте столько энергии, потому что пользы от этого никакой нет и вы только вспотеете. Я говорю, — продолжал Перкер, отсчитывая свои доводы по пальцам, — я говорю, что никто, кроме вас, не может освободить ее из этого гнусного притона, и только вы можете это сделать, уплатив судебные издержки — и за истца и за ответчика — этим акулам из Фрименс-Корта. Будьте добры, не волнуйтесь, уважаемый сэр!

Во время этой речи мистер Пиквик самым изумительным образом менялся в лице и, казалось, готов был взорваться от негодования, но по мере сил обуздывал свой гнев. Перкер, подкрепив свои ораторские способности новой понюшкой табаку, продолжал:

— Я видел эту женщину сегодня утром. Уплатив судебные издержки, вы можете полностью освободить себя от уплаты вознаграждения за убытки, и далее — знаю, уважаемый сэр, для вас это имеет гораздо большее значение — вы получаете добровольное, за ее подписью, показание в форме письма ко мне, что с самого начала это дело было затеяно, раздуто и проведено этими субъектами Додсоном и Фоггом, что она глубоко сожалеет о причиненном вам беспокойстве и взведенной на вас клевете и просит меня ходатайствовать перед вами и вымолить у вас прощение.

— Если я заплачу за нее издержки! — с негодованием воскликнул мистер Пиквик. — Нечего сказать ценный документ!

— В данном случае нет никаких «если», уважаемый сэр, — с торжеством заявил Перкер. — Вот то самое письмо, о котором я говорю. Какая-то женщина принесла его мне в контору сегодня в девять часов — клянусь честью, раньше, чем я пришел сюда или имел возможность переговорить с миссис Бардл.

Отыскав письмо в пачке бумаг, маленький законовед положил его перед мистером Пиквиком и в продолжение двух минут угощался табаком, даже глазом не моргнув.

— Это все, что вы имеете мне сказать? — спокойно осведомился мистер Пиквик.