Посмертные записки Пиквикского клуба

Выразив таким образом свою мысль, мистер Пиквик перевел разговор на другие темы, а мистер Уинкль начал постепенно приходить в себя, хотя все еще был очень далек от полного спокойствия. Столько вопросов нужно было им обсудить, что утро пролетело быстро. В три часа, когда Сэм водрузил на маленький обеденный стол жареную баранью ногу и огромный паштет, а блюдо с овощами и кувшины с портером разместил на стульях, на диване и где придется, все почувствовали, что могут отдать должное обеду, хотя мясо было куплено и зажарено, а паштет приготовлен и испечен по соседству, в тюремной кухне.

После этого выпили одну-две бутылки очень хорошего вина, за которым мистер Пиквик послал в кофейню «Кубок» близ Докторс-Коммонс. Пожалуй, вместо «одну-две» правильнее было бы сказать «полдюжины», ибо к тому времени, когда вино было выпито, а чай убран, зазвонил колокол, возвещавший, что настало время расходиться по домам.

Если днем поведение мистера Уинкля казалось необъяснимым, то сейчас, когда под наплывом чувств и своей доли вина – одной из шести бутылок – он начал прощаться с другом, оно стало романтическим и торжественным. Он выждал, пока удалились мистер Тапмен и мистер Снодграсс, схватил руку мистера Пиквика и горячо пожал, выражая всей своей физиономией твердую и непреложную решимость, зловеще сочетавшуюся с глубоким унынием.

– Спокойной ночи, дорогой сэр, – сквозь стиснутые зубы проговорил мистер Уинкль.

– Да благословит вас Бог, дорогой мой! – промолвил мягкосердечный мистер Пиквик, отвечая на рукопожатие молодого друга.

– Пора! – крикнул мистер Тапмен из галереи.

– Да, да, сию минуту, – отозвался мистер Уинкль. – Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, – сказал мистер Пиквик.

Затем последовала еще одна «спокойная ночь», и еще одна, и еще с полдюжины, а мистер Уинкль продолжал пожимать руку своему другу и с тем же странным выражением смотреть ему в лицо.

– Что случилось? – спросил, наконец, мистер Пиквик, когда рука у него заныла от рукопожатий.

– Ничего, – отвечал мистер Уинкль.

– Ну, спокойной ночи, – сказал мистер Пиквик, пытаясь выдернуть руку.

– Мой друг, мой благодетель, мой высокоуважаемый спутник! – пробормотал мистер Уинкль, уцепившись за его руку. – Не судите меня строго, не судите, когда узнаете, что я, доведенный до крайности непреодолимыми препятствиями…

– Ну, что же вы! – воскликнул мистер Тапмен, появляясь в дверях. – Идите, а не то вас тут запрут!

– Да, да, иду! – ответил мистер Уинкль.

И собравшись с силами, он выбежал из камеры.

В то время как мистер Пиквик с немым удивлением смотрел им вслед, пока они шли по коридору, на площадке лестницы появился Сэм и шепнул что-то на ухо мистеру Уинклю.

– О, разумеется, положитесь на меня! – громко ответил этот джентльмен.

– Благодарю вас! Вы не забудете, сэр? – осведомился Сэм.

– Конечно, не забуду, – отозвался мистер Уинкль.

– Желаю вам удачи, сэр, – сказал Сэм, притронувшись к шляпе. – Мне бы очень хотелось отправиться с вами, сэр, но, конечно, хозяин – прежде всего.

– Вы остаетесь, и этот поступок делает вам честь, – сказал мистер Уинкль.

С этими словами они расстались внизу лестницы.

– Чрезвычайно странно, – заметил мистер Пиквик, возвращаясь в камеру и задумчиво присаживаясь к столу. – Что мог затеять этот молодой человек?

Он сидел, обдумывая этот вопрос, как вдруг раздался голос тюремщика Рокера, осведомлявшегося, можно ли войти.

– Войдите, – отвечал мистер Пиквик.

– Я вам принес подушку помягче, сэр, – сообщил Рокер, – вместо той временной, какая была у вас прошлой ночью.

– Благодарю вас, – сказал мистер Пиквик. – Не хотите ли стаканчик вина?

– Вы очень добры, сэр, – отвечал мистер Рокер, принимая предложенный стакан. – За ваше здоровье, сэр.

– Благодарю вас, – отозвался мистер Пиквик.

– С сожаленьем должен вам сообщить, сэр, что вашему квартирохозяину сделалось очень худо этой ночью, – сказал Рокер, поставил стакан и стал разглядывать подкладку своей шляпы, приготовляясь вновь ее надеть.

– Как? Арестант Канцлерского суда? – воскликнул мистер Пиквик.

– Ему недолго оставаться арестантом Канцлерского суда, сэр, – отвечал Рокер, поворачивая свою шляпу так, чтобы можно было прочесть имя мастера.

– Вы меня пугаете! – промолвил мистер Пиквик. – Что вы хотите сказать?

– У него уже давно чахотка, – пояснил мистер Рокер, – а с ночи он стал задыхаться. Доктор уже полгода назад сказал, что спасти его может только перемена климата.

– Ах, боже мой! – воскликнул мистер Пиквик. – Неужели закон в течение полугода медленно убивал этого человека?

– Насчет этого я ничего не знаю, – отвечал Рокер, обеими руками приподнимая шляпу за поля. – Вероятно, с ним случилось бы то же самое, где бы он ни был. Сегодня утром его перевели в больницу; доктор говорит, что нужно во что бы то ни стало поддерживать его силы, и начальник прислал ему со своего стола вина, бульону и всякой всячины. Начальник в этом не виноват, сэр.

– Да, конечно, – поспешил согласиться мистер Пиквик.