Посмертные записки Пиквикского клуба

Трудно сказать, сколь долго тянулась бы эта сцена и сколько пришлось бы претерпеть мистеру Пиквику, если бы быстро мчавшийся мимо загона экипаж не остановился и из него не вышли старик Уордль и Сэм Уэллер: первый значительно быстрей, чем можно это описать и даже прочесть, проложил себе дорогу к мистеру Пиквику и усадил его в экипаж как раз в тот момент, когда второй, вступив в единоборство с бидлом[59], закончил третий и последний раунд.

— Бегите к судье! — раздались голоса.

— Вот-вот, бегите, — сказал мистер Уэллер, вскакивая на козлы. — Привет от меня, привет от мистера Уэллера судье, и скажите ему, что я намял бока его бидлу, а если он назначит нового, я зайду завтра, чтобы и тому намять бока. Погоняйте, старина!

— Как только приеду в Лондон, подам жалобу на этого капитана Болдуига и привлеку его к суду за незаконное задержание, — сказал мистер Пиквик, когда экипаж выехал из города.

— Кажется, мы вторглись в чужие владения, — заметил Уордль.

— Мне все равно, — отвечал мистер Пиквик, — я подам в суд.

— Нет, не подадите, — возразил Уордль.

— Подам, клянусь… — Но, заметив насмешливое выражение лица Уордля, мистер Пиквик запнулся и спросил: — А что?

— Да то, — сказал старый Уордль, заливаясь смехом, — что дело можно обратить против кое-кого из нас и сказать, что мы выпили слишком много холодного пунша.

Как ни удерживался мистер Пиквик, но на лице его появилась улыбка, улыбка уступила место смеху, смех — хохоту; хохотали все. А для того чтобы поддержать хорошее расположение духа, остановились у первой придорожной таверны и потребовали по стаканчику грога для всех и большой стакан экстраординарной крепости для мистера Сэмюела Уэллера.

ГЛАВА XX, повествующая о том, какими дельцами были Додсон и Фогг, и какими повесами их клерки, и как происходило трогательное свидание мистера Уэллера с его давно пропавшим родителем; а также о том, какое избранное общество собралось в «Сороке и Пне» и какой превосходной будет следующая глава

В нижнем этаже мрачного дома в, самом дальнем конце Фрименс-Корта, на Корнхилле, сидело четверо клерков фирмы Додсона и Фогга, двух поверенных[60] его величества при Суде Королевской Скамьи[61], Общих Тяжб в Вестминстере и верховного Канцлерского суда[62]; у вышеупомянутых клерков во время дневных занятий было столько же надежды уловить проблески небесного света и солнца, сколько и у человека, посаженного на дно достаточно глубокого колодца; и притом они не могли увидеть днем звезды, каковой возможности не лишает пребывание в колодце.

Комната для клерков в конторе Додсона и Фогга была темной, сырой, затхлой, и в ней находились: высокая деревянная перегородка, долженствовавшая заслонять клерков от взглядов непосвященных, два старых деревянных стула, очень громко тикающие часы, календарь, стойка для зонтов, вешалка и несколько полок, заваленных перенумерованными связками грязных бумаг, старыми сосновыми ящиками с бумажными наклейками и, пустыми, всех видов и размеров, глиняными бутылками из-под чернил. Стеклянная дверь выходила в коридор, выводивший во двор. С наружной стороны этой стеклянной двери в пятницу утром, наступившим после событий, правдиво изложенных в предыдущей главе, и предстал мистер Пиквик в сопровождении Сэма Уэллера.

— Входите, что же вы! — раздался голос из-за перегородки в ответ на тихий стук мистера Пиквика.

Мистер Пиквик и Сэм вошли.

— Мистер Додсон или мистер Фогг дома, сэр? — вежливо осведомился мистер Пиквик, направляясь со шляпой в руке к перегородке.

— Мистера Додсона нет дома, а мистер Фогг очень занят, — ответил голос, и в то же время голова с пером за ухом, — та, которой принадлежал этот голос, — показалась из-за перегородки перед мистером Пиквиком.

Это была неопрятная голова, на которой рыжеватые волосы, тщательно разделенные боковым пробором и напомаженные, завивались полукруглыми хвостиками, обрамлявшими плоскую физиономию, украшенную парой маленьких глазок, очень грязным воротничком сорочки и порыжевшим черным галстуком.

— Мистера Додсона нет дома, а мистер Фогг очень занят, — сказал человек, которому принадлежала голова.

— Когда вернется мистер Додсон, сэр? — осведомился мистер Пиквик.

— Не могу вам сказать.

— Скоро ли освободится мистер Фогг, сэр?

— Не знаю.

Тут человек принялся преспокойно чинить перо, а другой клерк, который размешивал зейдлицкий порошок[63] под крышкой своей конторки, одобрительно засмеялся.

— В таком случае я подожду, — сказал мистер Пиквик.

Ответа не последовало. Мистер Пиквик уселся без приглашения и стал слушать громкое тиканье часов и приглушенный разговор клерков.