Посмертные записки Пиквикского клуба

— Ну-ка, пошевеливайся, — сказал мистер Уордль, ибо жирный парень любовно склонился над каплуном и, казалось, не в силах был с ним расстаться. Парень глубоко вздохнул и, бросив пламенный взгляд на аппетитную птицу, неохотно передал ее своему хозяину.

— Правильно… смотри в оба. Давай язык… паштет из голубей. Осторожнее, не урони телятину и ветчину… Не забудь омары… Вынь салат из салфетки… Давай соус.

Эти распоряжения срывались с уст мистера Уордля, пока он вручал упомянутые блюда, переправляя всем тарелки в руки и на колени.

— Чудесно, не правда ли? — осведомился сей жизнерадостный джентльмен, когда процесс уничтожения пищи начался.

— Чудесно! — подтвердил мистер Уинкль, сидя на козлах и разрезая птицу.

— Стакан вина?

— С величайшим удовольствием.

— Возьмите-ка бутылку к себе на козлы.

— Вы очень любезны.

— Джо!

— Что прикажете, сэр? (На сей раз он не спал, ибо только что ухитрился стянуть пирожок с телятиной.)

— Бутылку вина джентльмену на козлах. Очень рад нашей встрече, сэр.

— Благодарю вас. — Мистер Уинкль осушил стакан и поставил бутылку подле себя на козлы.

— Разрешите, сэр, выпить за ваше здоровье? — обратился мистер Трандль к мистеру Уинклю.

— Очень приятно, — ответил мистер Уинкль, и оба джентльмена выпили.

Затем выпили по стаканчику все, не исключая и леди.

— Как наша милая Эмили кокетничала с чужим джентльменом! — шепнула своему брату, мистеру Уордлю, тетка, старая дева, со всей завистью, на которую способна тетка и старая дева.

— Ну, так что же? — отозвался веселый пожилой джентльмен. — Мне кажется, это очень естественно… ничего удивительного. Мистер Пиквик, не угодно ли вина, сэр?

Мистер Пиквик, глубокомысленно исследовавший начинку паштета, с готовностью согласился.

— Эмили, дорогая моя, — покровительственно сказала пребывающая в девичестве тетушка, — не говори так громко, милочка.

— Ах, тетя!

— Тетка и этот старенький джентльмен разрешают себе все, а другим ничего, — шепнула мисс Изабелла Уордль своей сестре Эмили.

Молодые леди весело засмеялись, а старая попыталась скроить любезную мину, но это ей не удалось.

— Молодые девушки так бойки, — сказала мисс Уордль мистеру Тапмену таким соболезнующим тоном, словно оживление являлось контрабандой, а человек, не скрывавший его, совершал великое преступление и грех.

— О да! — отозвался мистер Тапмен, не уяснив себе, какого ответа от него ждут. — Это очаровательно.

— Гм… — недоверчиво протянула мисс Уордль.

— Разрешите? — самым слащавым тоном сказал мистер Тапмен, прикасаясь одной рукой к пальцам очаровательной Рейчел, а другой приподнимая бутылку. — Разрешите?

— О, сэр!

Мистер Тапмен имел весьма внушительный вид, а Рейчел выразила опасение, не возобновится ли пальба, ибо и таком случае ей придется еще раз прибегнуть к его поддержке.

— Как вы думаете, можно ли назвать моих милых племянниц хорошенькими? — шепотом спросила мистера Тапмена любящая тетушка.

— Пожалуй, если бы здесь не было их тетушки, — ответил находчивый пиквикист, сопровождая свои слова страстным взглядом.

— Ах, шалун… но серьезно… Если бы цвет лица у них был чуточку лучше, они могли бы показаться хорошенькими… при вечернем освещении?

— Да, пожалуй, — равнодушным тоном проговорил мистер Тапмен.

— Ах, какой вы насмешник… Я прекрасно знаю, что вы хотели сказать.

— Что? — осведомился мистер Тапмен, который ровно ничего не хотел сказать.

— Вы подумали о том, что Изабелла горбится… да, да, подумали! Вы, мужчины, так наблюдательны! Да, она горбится, этого нельзя отрицать, и уж, конечно, ничто так не уродует молодых девушек, как эта привычка горбиться. Я ей часто говорю, что пройдет несколько лет и на нее страшно будет смотреть. Да и насмешник же вы!

Мистер Тапмен ничего не имел против такой репутации, приобретенной по столь дешевой цене, он приосанился и загадочно улыбнулся.

— Какая саркастическая улыбка! — с восхищением сказала Рейчел. — Право же, я вас боюсь.

— Боитесь меня?

— О, вы от меня ничего не скроете, я прекрасно знаю, что значит эта улыбка.

— Что? — спросил мистер Тапмен, который и сам этого не знал.

— Вы хотите сказать, — понизив голос, продолжала симпатичная тетка, вы хотели сказать, что сутулость Изабеллы не такое уж большое несчастье по сравнению с развязностью Эмили. А Эмили очень развязна! Вы не можете себе представить, до чего это меня иногда огорчает! Я часами плачу, а мой брат так добр, так доверчив, он ничего не замечает, я совершенно уверена, что это разбило бы ему сердце. Быть может, всему виной только манера держать себя, хотелось бы мне так думать… Я утешаю себя этой надеждой… (Тут любящая тетушка испустила глубокий вздох и уныло покачала головой.)

— Ручаюсь, что тетка говорит о нас, — шепнула мисс Эмили Уордль своей сестре, — я в этом уверена, у нее такая злющая физиономия.

— Ты думаешь? — отозвалась Изабелла. — Гм… Дорогая тетя!

— Что, милочка?

— Тетя, я так боюсь, что вы простудитесь… пожалуйста, наденьте платок, закутайте вашу милую старую голову… право же, нужно беречь себя в ваши годы!