Посмертные записки Пиквикского клуба

При этом предложении истерика возобновилась с удвоенной силой.

В дело вмешался мистер Джингль.

— Коридорный, — повернулся он к Сэму, — приведите полицию!

— Постойте! Постойте! — закричал маленький мистер Перкер. — Примите в соображение, сэр, примите в соображение...

— Я не хочу, чтобы меня увозили! Я не согласна! — бормотала девствующая тетушка.

— Уважаемый сэр, — говорил вполголоса маленький человек, отводя мистера Уордля и мистера Пиквика в сторону, — уважаемый сэр, мы в очень щекотливом положении. Прискорбный случай — очень — в моей практике не было такого, но, в самом деле, мы не имеем права контролировать поступки этой леди. Еще до нашего прихода сюда я предупреждал вас, уважаемый сэр, что вам остается одно — вступить в соглашение.

— Какого рода соглашение рекомендовали бы вы? — спросил мистер Пиквик.

— Видите ли, сэр, ваш друг очутился в положении в высшей степени неприятном. Ему лучше всего принести какую-нибудь денежную жертву.

— Я готов пойти на это и не допустить такого позора, не дать ей, как она ни глупа, сделаться на всю жизнь несчастной.

— Я уверен, дело можно уладить, — сказал маленький человек. — Мистер Джингль, не угодно ли вам пройти с нами в соседнюю комнату?

Мистер Джингль согласился.

— Так вот, уважаемый сэр, — начал маленький человек, тщательно запирая дверь, — нам с вами очень хорошо известно, что вы бежали с этой леди из-за денег. Не хмурьтесь, сэр, не хмурьтесь; я говорю: нам с вами. Мы оба люди светские и прекрасно понимаем, что наши друзья — не... что?

Лицо мистера Джингля постепенно смягчилось, и его левый глаз слегка дернулся, как будто подмигивая.

— Очень хорошо, очень хорошо, — продолжал мистер Перкер. — Так знайте, что у этой леди, кроме нескольких сотен, нет ничего или почти ничего до смерти ее матери — прекрасного здоровья пожилой леди, уважаемый сэр.

— Старуха! — произнес мистер Джингль коротко, но выразительно.

— Да, конечно, вы правы, уважаемый сэр: она — довольно стара. Но она происходит из древнего рода, уважаемый сэр; основатель этого рода поселился в графстве Кент еще во времена Юлия Цезаря, и с тех пор только один представитель их рода не дожил до восьмидесяти пяти лет, и то потому, что какой-то король велел отрубить ему голову. Пожилой леди сейчас нет семидесяти трех, уважаемый сэр.

Маленький человек остановился и взял понюшку табаку.

— Ну, что же дальше? — спросил мистер Джингль.

— А дальше то, уважаемый сэр — не угодно ли табачку... о, это — очень хорошо — разорительная привычка; итак, уважаемый сэр, вы красивый юноша, светский, и, будь у вас деньги, вы могли бы создать себе блестящее положение, не правда ли?

— Ну, а дальше? — повторил мистер Джингль.

— Не находите ли вы... Теперь, уважаемый сэр, я обращаюсь к вам с вопросом, не находите ли вы, что пятьдесят фунтов и свобода — несколько лучше, чем мисс Уордль и ожидание?

— Не выйдет, не хватает и половины, — сказал мистер Джингль, вставая.

— Нет, уважаемый сэр, — вскричал маленький адвокат, удерживая его за пуговицу, — сумма круглая. Человек с вашими способностями в ничтожное время мог бы утроить ее, уважаемый сэр: с пятьюдесятью фунтами можно много сделать.

— Со ста пятьюдесятью можно сделать больше! — холодно произнес мистер Джингль.

— Итак, уважаемый сэр, не стоит терять времени по пустякам, скажем... скажем... семьдесят.

— Дорогая афера! — деньги из кармана — почтовые лошади — девять фунтов, разрешение — три, уже — двенадцать — отступных — сто, итого — сто двенадцать. — Задета честь — теряю леди...

— Полно, уважаемый сэр, полноте! — перебил маленький человек. — О двух последних пунктах упоминать не стоит! Итак, сто двенадцать, — скажем, сто, идет?

— И двадцать!

— Дайте ему, — вмешался мистер Уордль, — и пускай убирается.

Чек был написан маленьким джентльменом и положен в карман мистером Джинглем.

— Теперь убирайтесь отсюда, — рявкнул мистер Уордль, поднимаясь.

— Уважаемый сэр! — снова остерег его маленький человек.

— Ухожу, — сказал невозмутимый Джингль. — Кстати, — он швырнул разрешение к ногам мистера Пиквика, — перемените имя — пригодится для Тапи.

Мистер Пиквик был философ, но в конце концов философы — тоже люди, только в доспехах. Стрела настигла его и проникла сквозь философскую броню в самое сердце! В порыве ярости он запустил во врага чернильницей и сам устремился за нею. Но мистер Джингль исчез, а он очутился в объятиях Сэма.

— Ого! — сказал эксцентричный служитель. — Видать, мебель в ваших краях дешева, сэр. Самопишущие чернила: за вас расписались на стене. Постойте, сэр. Какой толк гнаться за человеком, которому повезло и который теперь на другом конце Боро?

Ум мистера Пиквика, как умы всех истинно великих людей, был открыт для разумных доводов. Мысль его работала быстро и мощно: одного мгновения было достаточно, чтобы сей достойнейший джентльмен осознал бессмысленность своей ярости. Он успокоился так же быстро, как и вспыхнул. Он перевел дух и ласково взглянул на друзей своих.