Посмертный образ

Стасов почувствовал неловкость. Она права, она же не могла знать, что у Лили ангина. Зачем же он сейчас ее упрекает? В конце концов, даже если бы он купил это дурацкое молоко, Лиля все равно не стала бы его пить, она терпеть не может молочные продукты. Ей проще полоскать горло ядовитой смесью воды с йодом и солью, чем влить в себя хотя бы стакан молока или кефира.

Он хотел как-то смягчить свою резкость и начал подыскивать примиряющие слова, но в это время пришел Коротков, и вопрос сгладился сам собой. Юра явился веселый и полный сил, чмокнул Настю в щеку, скинул ботинки и сразу же прошлепал в одних носках на кухню. Было видно, что он бывал здесь часто и хорошо изучил привычки хозяйки – по утрам пить много кофе, непременно сидя на кухне.

– Ну что, Настасья? Очередной бред придумала? – спросил Коротков, доставая чашку и наливая себе чай. – Давай рассказывай, повесели старика.

Они уселись вокруг стола, заставленного чашками и тарелками, – Каменская, ожидая гостей, сумела преодолеть свою легендарную лень и приготовила обильный завтрак. Коротков с одобрением оглядел аппетитные гренки, желто-красно-зеленую яичницу с помидорами и луком, большую миску с кукурузными хлопьями и высокую картонную упаковку с молоком.

– О, вот это дело. Сразу видно, что ты вышла замуж и наконец взялась за ум, – поддел он.

– Убью, – спокойно пообещала Настя. – Значит, так, я буду рассказывать, а вы слушайте внимательно, только не кричите сразу, что я идиотка, а ищите аргументы «против». Ладно? Я сама понимаю, что это полный бред, но пока я с ним не разделаюсь, я не смогу думать ни о чем другом. Договорились?

– Многообещающе, – хмыкнул Стасов. – Начинай уже, не томи душу-то.

– Ладно, а вы ешьте. Вот скажите мне, что мы знаем об Алине Вазнис? Что она была очень скрытной, и даже самый близкий ей человек, Андрей Львович Смулов, признает, что за четыре года не сумел изучить ее как следует, до конца понять ее характер, ее душу. Верно? Дальше. Мы знаем, что она поступила не очень красиво по отношению к Зое Семенцовой, когда предала огласке истинные причины, по которым Смулов собирался снимать Зою в какой-то второстепенной роли. При этом она, мягко говоря, подставила и самого Смулова. Люди, работающие в «Сириусе», утверждают, что Андрей Львович был очень расстроен таким бестактным и жестоким поведением Алины. Что еще? Мы знаем, что она предпочитала действовать исподтишка, не ответила сразу на оскорбление, нанесенное ей женой Мазуркевича, а стала искать возможность связаться с отцом Ксении, банкиром Козыревым, который ставил свои денежные дотации «Сириусу» в прямую зависимость от способности самого Мазуркевича повлиять на разнузданную шлюху-жену и призвать ее к порядку. То бишь к приличному поведению. Пока все верно?

– Валяй дальше, – кивнул Коротков, с удовольствием поедая яичницу вприкуску с гренками.

– Мы знаем, что Алина не отличалась чуткостью и душевной теплотой, на это нам пожаловался тот же Смулов. Мы знаем, что у нее были крепкие нервы и она никогда не принимала транквилизаторы и прочие препараты, воздействующие на психику. Об этом тоже говорил Смулов. И еще мы знаем, что она потребовала у Николая Степановича Харитонова срочно вернуть долг, причем довольно большой. Я ничего не упустила?

– Вроде нет, – откликнулся Стасов, который никак не мог уловить смысл происходящего. Почему нужно было вскакивать с утра пораньше и нестись сюда сломя голову, если Каменская собирается просто подвести итог собранной информации? Что в этом срочного? Она сказала, что собирается «нести полный бред», но пока что излагала только фактуру.