Посметь мечтать

Самообладание покинуло Дайтора. Что случалось редко, и в большинстве случаев причиной выступала маленькая танцовщица. Ни во что не ставя его личность, сочиняя для себя другую сказку.

– Райер Хамир, – негромко произнес, руша иллюзию.

Сайя расслышала. Своим сонным еще сознанием осмыслила. И замерла. Медленно открыла глаза. Затаила дыхание, напуганная диким выражением разноцветных глаз инспектора. Пальцы на его руке, все еще ласкающей ее лицо, мелко задрожали.

– Дайтор…

Порывалась сесть, он не позволил. Поднялся с пяток, перебрался на кровать. Навис над заключенной, подавленной им и без этой демонстрации силы и власти. Черные зрачки поглотили оба цвета его глаз, запульсировали в такт его бешенству. И в следующую секунду гвардеец начал целовать бескровные губы. Неожиданно нежно трогать их своими, отлавливая и поглощая каждый судорожный выдох Сайи. Потерся носом о нос, почти замурчал.

– В школе, – пробормотал, обжигая дыханием ухо заключенной и зло поджимая губы в ответ на напряжение в удерживаемых им руках. – Спуталась с ним? Гвардеец, проклятье… Да кто угодно, но… Хамир??

Сайя вздрогнула от вопля и зажмурилась. Дайтор в голос засмеялся, что прозвучало далеко невесело.

– Это не так…

– Ты оказалась в Тауртимс почему? – зло процедил. Отклонился. – На меня смотри! Что хотела отыскать там? Его? Думала, он продолжит свое расследование и появится в компании? Не знала, что его закрыли в точно такой же камере? – Одна рука инспектора рассекла воздух и замерла перед открытыми по приказу глазами Сайи. Она сглотнула. Перевела взгляд на сжатые пальцы.

– Не он…

Дайтор с силой впечатал кулак рядом с головой узницы. Сплющил подушку, Сайя вскрикнула; вся сжалась. Вдавилась в кровать от легкого поглаживания скулы, ощущаемого прелюдией к так ценимым гвардейцем играм. С ее разумом.

Скатилась слеза по щеке, смочила его руку. Дайтор искривил рот.

– Не смей мне лгать! Твои приятели из школы и не скрывали вашу интрижку!

– Дайтор, – прошептала Сайя, боясь пошевелиться. Судорожно просчитывала его ответные меры на свое признание. Боясь, что он ей не поверит и приведет психоделика. Который сломает ее наконец, и вытащит то, что поставит гвардию в стойку. Тогда они откроют охоту. Райер окажется в большой опасности. Начала быстро говорить: – Я не знала, что он один из вас. Он пришел как ученик. Он отличался. Обратил на себя внимание. Всех. И я… Тоже.

– Самки, – презрительно оглядел узницу Дайтор. – О чем и говорил: ведетесь на внешность и силу на уровне инстинктов.

Он начал успокаиваться. Сайя безотрывно смотрела на гвардейца и ужас стыл в ее блестящих глазах. Скатывался по щекам, проползал под волосами, прятался в мокрую уже подушку, но она не отводила взгляда, как и приказал.

– И ты отличаешься!

– Это нас связало в твоей недалекой голове? – вкрадчиво проговорил Дайтор, его прямые брови изогнулись. – Из-за того, что мы иные?

– Нет… Нет! – или да? Сайя искала хоть какой намек на правильный ответ, который должна дать.

– Сдается мне, опять ты лукавишь, Кэт…

Сайя замотала головой, Дайтор двинулся ближе. Ноздри его раздулись, втягивая аромат страха перед ним.

– Тот преступник, которого я потерял. Райер Хамир. – Сайя едва справилась с ледяной дрожью, заставляя себя слушать. Дайтор прижался поцелуем к соленым губам, рвано вдохнул: – Обожаю это… Он остался бы без руки. Если бы выжил. Но вот не повезло – взлетел на воздух вместе со штабом.

Ее так колотило, что любое притворство оказалось ненужным. Открыть и показать свое горе, чтобы гвардеец видел, как она убита. Чтобы не вызвал психоделика, который мог вытащить из ее головы тот факт, что Райер и вовсе не погиб. Белоснежный Хамир, оказавшийся во власти этого больного человека. Зачем только она погналась за ним в таверне и оставила его в памяти?

Сайя без раздумий поцеловала гвардейца в ответ. Прекрасно зная, как ненавидит он ее любовь, предназначенную для другого. Ужасаясь своим надеждам на такой конец и в то же время желая довести Дайтора Риза до помутнения разума. Пусть бы освободил от дальнейшего существования и этим спас всех ее скрывающих тайны знакомых.

Захлебываясь слезами, задыхаясь рыданиями, от которых уже болела не только грудь, но и пылал мозг, отчаянно его целовала, обнимая за шею. Дайтор расценил по-своему внезапный порыв. Приподнялся над ней, рассматривая опухшее, пошедшее пятнами лицо.

Уродливая дрожащая любовная поэма по ушедшему. Склонил голову, роняя свои блестящие пряди на Сайю.

– И теперь мне досталась роль утешителя для брошенной им виры, – проговорил, медленно протягивая горячей рукой от шеи узницы и ниже. Задрожал сам, угадав слова протеста, с которыми боролась узница. – Какая печальная у нас с тобой судьба, крошка Кэт – тосковать по Хамиру.

Рывком поднял вверх кофту, не обнаружил под ней ни клочка белья. Вдавил ноющий член в бедро Сайи.