Посмотри мне в глаза!

– Они хотели, чтобы я поступил в медицинское училище, но, когда я сказал, сколько зарабатывает мой начальник, их это впечатлило. А зарабатывает он куда больше, чем любой мой знакомый врач. Так что, думаю, отец с матерью мной гордятся.

– Как же ваш начальник умудряется так преуспевать? – спросил подтянувшийся к компании дядечка, на вид настоящий ученый педант.

– Благодаря чаевым. Время от времени мы все получаем чаевые, – не растерялся я.

– Впервые такое слышу. Кто станет платить чаевые мусорщику? Я лично никогда не давала мусорщикам на чай, – сказала какая-то дама железным тоном. Что ж, значит, мусорщик, который вывозит мусор из ее дома, чаевых не получит.

– Ну, если вы живете в городе и не хотите, чтобы помойка переполнилась или чтобы мусор при уборке просыпали до самого вашего порога, – вы даете мусорщику чаевые. К тому же, уверяю вас, если помойный бак упадет на легковой автомобиль, машине придется плохо. А мусорщик, которому заплатили чаевые, будет внимательнее и не допустит такого. Если же, предположим, вы владелец ресторана, то вам тем более надо приплачивать мусорщику, потому что иначе ваши баки переполнятся, начнется нашествие крыс, и санитарный инспектор закроет ваше заведение.

Потрясенное молчание слушателей вдохновило меня, и я с новым пылом продолжал:

– Вы не читали про бургерную на Бостон-Роуд? У них там кишмя кишели крысы. Маленькая девочка пошла в туалет, и ее покусала крыса. Крыса была дикая, погрызла девочке все руки. А ребенку всего девять лет. Так что бургерную закрыли, и, видно, навсегда. А все почему? Потому что хозяин не приплатил Санитарному Инженеру, и вот вам результат!

– Прости, можно тебя на секунду? – отвлекла меня Аннет. Они с моей матерью подошли, услышали, чем я развлекаю гостей, и поспешно увели меня прочь. Я двинулся к столу, взял блюдо с креветками, на котором оставалось всего одиннадцать штучек, и принялся за еду. Мне было хорошо, настроение у меня было чудесное.

– Джон Элдер, что ты вытворяешь? Нельзя же так измываться над людьми и разыгрывать их! Они тебе поверили!

– Ну, вы же сами меня пригласили, – ответил я. И был прав: мать и Аннет сами настояли, чтобы я поехал. Впредь будут умнее.

– Кстати, Аннет, у меня для вас вопрос, – сказал я. – Что легче погрузить в мусорный грузовик – кучу шаров для боулинга или кучу мертвых младенцев?

– Не знаю, – сердито сказала она.

– Младенцев. Потому что их можно грузить вилами.

У матери и Аннет стали такие лица, будто их сейчас стошнит. Обе явно горько сожалели, что пригласили меня. А я был совершенно спокоен, потому что был уверен – Уолтер отнесется ко всему этому с юмором. Я доел последнюю креветку.

– Пойду извинюсь перед вашими друзьями, Аннет. Подождите здесь.

Я вернулся к кружку страстных любителей мусорных страшилок, который мне удалось собрать.

– Друзья, простите, но я вынужден вас покинуть. Только что позвонили с работы – срочный вызов. Одна из компаний-конкурентов закидала все наши грузовики бутылками с горючей смесью. Так что у нас полная мобилизация. Всего вам наилучшего, мы обязательно встретимся.

С этими словами я быстро прошел на парковку к своему мотоциклу, надел шлем и завел мотор. Из-под заднего колеса полетели ошметки травы, и я помчался прочь, а мои чокнутые родители и их друзья все уменьшались в зеркале заднего вида, пока не пропали совсем.

Глава 11 Огненная ванна

Из дома я сбегал несколько раз. В один из побегов я отправился погостить к своему другу Джиму Боутону. Нас с ним связывали общие интересы – например, ракетостроение, электротехника, пиротехника, мотоциклы, гоночные машины. Джим жил примерно в двух милях от меня, в Южном Амхерсте. Он был двумя годами старше меня, белокурый, крепкого сложения, на вид слегка безумный. Он жил в большом старом викторианском доме, собственности колледжа Амхерст – в этом колледже его родители преподавали театральное мастерство. В доме мы могли вытворять что пожелаем.

– Не волнуйся, – бывало, скажет Джим, когда мы что-нибудь опять разнесем в доме. – Ремонт оплатит колледж.

Обслуживающий персонал колледжа косил траву в палисаднике перед домом, перекрашивал заново стены, двери и потолки, и ремонтировал все, что мы ломали.

Мой отец преподавал в университете, но по сравнению с Амхерстом получал очень мало. Поэтому жилья за счет работодателей у него не было, и никто нам ничего не чинил. Дыры, которые я пробил в дверях, когда мне было тринадцать, и сейчас, три года спустя, все так же зияли на прежнем месте.

Однажды Джим пригласил меня в гости:

– Приезжай, посмотришь, какую штуку я соорудил.

Джим в последнее время лихорадочно трудился над неким засекреченным проектом, и, похоже, наконец-то добился результатов. Когда я приехал, он повел меня в сарай, располагавшийся в пятидесяти футах за домом. Посреди сарая стоял обгорелый бетонный бочонок в стальной раме, с которой в него свисала цепь. От бочонка тянулся шланг к большому серебристому баллону с пропаном.

– Это моя новая печь, – гордо заявил Джим.