Посмотри на меня

Инга, появившаяся в его жизни в тот же отрезок жизни, что и Лена, была полной ее противоположностью. Будто судьба решила поиграть его эмоциями, швыряя из спокойствия и стабильности в полный хаос и истерику, делая ставки на то, что он выберет. С Ингой они познакомились на выставке, куда его привела Лена. Виталий не хотел идти, выставки его не интересовали – чужому успеху он завидовал, объяснял его исключительно нужными связями и протекциями. Даже в хороших работах искал, к чему придраться. Он мучился, понимая, что у него никогда не будет персональной выставки. Нет ни громкого имени в родословной, ни влиятельного покровителя. Никакого. И таланта, проблеска гениальности, который сам пробьет себе дорогу, тоже не обнаруживалось.

У него была только Лена, которая взяла его за руку и повела. Медленно, но с уверенностью в завтрашнем дне, который обещал быть скучным до зевоты, мучительно однообразным. Лена затаскивала его в болото стабильности, столь желанное для многих. В жизнь, где не будет потрясений, страданий, нервных срывов. Не будет ничего, кроме благополучия – такого же вожделенного, как и страсть, любовь до смерти, жизнь на грани возможного. Лена вырабатывала для него гормон спокойствия, Инга же ворвалась всплеском адреналина, от которого наступает моментальная зависимость и дикая ломка при его отсутствии. Лена в тот вечер на выставке спокойно сказала, что надо потерпеть минут сорок – просто со всеми поздороваться, быть уверенным, держаться достойно. Появиться непременно надо – там будут потенциальные заказчики, которые хотели бы сначала познакомиться лично.

– Покажи им мои работы. Зачем им со мной знакомиться? – буркнул Виталий.

– Личный контакт, пусть шапочное знакомство, важно, – твердила Лена.

– Хорошо. Но я уйду, когда почувствую, что больше не могу терпеть, – предупредил он.

– Конечно. Спасибо, – улыбнулась Лена.

Она всегда говорила «спасибо». Благодарила за любую мелочь. Виталия это потрясало и привлекало. Он подал ей пальто, подхватил упавшую сумку, открыл дверь такси, сказал, что она прекрасно выглядит. Лена за все благодарила.

– Вам нравится? – спросила девушка, стоявшая перед картиной.

– Вам ответить честно или как требуется? – уточнил Виталий. Он сбежал от Лены в дальний зал выставки, как ребенок, которому надоели взрослые.

– По-моему, это ужасно, – расхохоталась девушка. – Вы художник? Объясните мне, почему все восхищаются? Ну я правда не понимаю. – Она продолжала хохотать.

– Вот здесь, смотрите. – Виталий указал нужное место на картине. – Он устал и пошел, например, в туалет. А в этот момент, – Виталий показал другой фрагмент, – как мне кажется, пил чай. А вот здесь явно хотел сбежать из дома, потому что жена учинила форменный скандал.

Девушка снова расхохоталась. Так громко и беспардонно, что на них стали поглядывать с укоризной.

– Хочу еще, – продолжая смеяться, потребовала девушка.

Она говорила, как говорят маленькие дети, когда требуют еще одну конфету или дополнительную порцию мороженого: хочу – и все.

Виталий давно так не смеялся. Разве что в детстве. Он на ходу придумывал какие-то глупости, она закатывалась, держась за живот, и он поневоле тоже начинал хохотать.

Едва дыша от хохота, он наконец сказал:

– Мы так и не познакомились. Виталий.

– Инга.

– Очень необычное имя.

– Да уж, предмет издевательств в детстве. Я родилась зимой, и мама решила, что Инга означает «зимняя», что, конечно, не так. Происхождение имени скандинавское. Обычно меня звали Инной. Ненавижу свое имя.

– В этом мы похожи. Виталий тоже не самое удачное имя. Вас мама как называла ласково?

– Гуся, Гусь.

– А меня Викуся.

Они опять расхохотались. Никогда в жизни Виталий не мог себе представить, что будет хохотать над детским прозвищем.