Посмотри на меня

– Ты даже не эгоистка, ты нарцисс! – воскликнула бабушка.

– Ты меня так воспитала. Я всегда была для тебя недостаточно хороша. Что бы я ни сделала, тебе всего было мало. Кому сдалась моя золотая медаль и красный диплом? Да я училась, чтобы ты меня похвалила! Кто я сейчас? Никто!

– То, что ты никто, – исключительно твоя проблема. Значит, это твое место. А за Виталика не решай. Он умнее тебя, пусть и без медали и диплома, – ответила бабушка.

Виталик, чтобы угодить матери, пошел в профтехучилище на чертежное отделение, где ему было скучно. Протянул два мучительных и бессмысленных года и поступил в художественный институт, как мечтала бабушка. В институте стало интереснее, но сложнее – Виталий боялся, что его отчислят. Глядя на работы однокурсников, ощущал себя полным невеждой – не хватало школы, классических навыков. Он ведь по сути был самоучкой. Ни классической художественной школы за плечами, ни преподавателей-репетиторов. Да и училище – так себе образование. Даже в школу учителем черчения его бы не взяли. Виталий будто занимал чужое место и ждал, что рано или поздно до всех дойдет – он никто, и его попросят на выход.

То время он помнил плохо. Будто память вычистила ненужные воспоминания. Позже он восстановил события: тогда все складывалось будто само собой. Чудом. Он сдавал экзамены. Не блестяще, но и худшим на курсе не был. Опять болтался в середнячках, но и это считал счастьем. Его работы постепенно стали отмечать. Преподаватели хвалили за упорство, внимание к деталям, скрупулезность. Да, не видели в нем таланта, даже одаренности не замечали. Но признавали безусловный профессиональный рост, приобретенные навыки. «Не всем дано. Гении не каждый день рождаются. Любая профессия держится на хороших ремесленниках», – твердил заведующий кафедрой Андрей Андреич, который вдруг, по каким-то личным мотивам, встал на сторону Виталия.

– Работай. У таких, как ты, всегда будет кусок хлеба. Пусть гении голодают, – сказал он Виталию после просмотра работ. – Три с плюсом иногда лучше, чем пять с двумя минусами.

Виталий лишь раз получил четыре с минусом и уже сам готов был отчислиться. За годы обучения в него успешно вдолбили лишь одно – он никто, посредственность, подмастерье. И лишь Андрей Андреич его тащил, тянул и отстаивал. Ходили слухи, что и тот был посредственностью, но продвинулся по административной линии – пристраивал, кого нужно, продвигал, кого просили, не спорил, когда не следовало. Шел на компромиссы, выслуживался, юлил и заискивал. Благодаря этим качествам имел должность, квартиру в центре Москвы и мастерскую на «Соколе», дачу в Подмосковье.

– Скоро вам, молодой человек, предстоит сделать выбор. Главный в вашей жизни. Подумайте об этом уже сейчас. Чего вы хотите? Достатка, благополучия, уверенности в завтрашнем дне? Или плевка в вечность, призрачной надежды на признание через годы? Вы хотите работать или творить? – спросил как-то Андрей Андреевич.

– Конечно, творить, – едва сдерживая слезы, ответил Виталий.

– Да, безусловно. В вашем возрасте сложно дать другой ответ. Вы меня еще вспомните лет через десять, если я доживу, конечно же. Желаю вам удачи в любом случае. Вы по-своему блестящий профессионал. Владеете способностью копировать картины великих художников. Передаете их настроение, эмоции, желания.

– Передаю… их… не свое… – Виталий задохнулся от унижения.

– Поверьте, дорогой мой, это уже немало в нашей профессии! Уметь передавать, писать на заказ, делать блестящие копии. Возможно, вы найдете себя в чем-то другом. Будете рисовать бегемотов и крокодилов для детских книжек. Станете иллюстратором. Или реставратором и поможете сохранять великие картины. Или, возможно, преподавателем, который объяснит ученику, как правильно накладывать штриховку и почему непременно нужно научиться писать кувшин и лежащее рядом яблоко. Поверьте, я устал отвечать на этот вопрос. Все родители спрашивают, почему их чада должны рисовать эти кувшины, бидоны, вазы и стаканы. Возможно, вы станете тем педагогом, который наконец сможет объяснить это родителям. Да, конечно, вы можете преподавать в нашем же институте! Подумайте! Сделайте выбор.

Виталий тогда кивнул и поехал не домой, а к бабушке.

– Ой, а я пирог с маком испекла, – обрадовалась та. Она никогда не удивлялась его внезапным визитам и всегда говорила, что именно сегодня случайно испекла пирог, его любимый, или пожарила его любимые пирожки с яблоками.

Виталик, едва сдерживая слезы обиды, признался бабушке, что никогда не будет признан гением. Что в нем нет даже слабой искры таланта. Он ремесленник. Способен только бегемотов рисовать и объяснять сумасшедшим родителям требования по рисунку, где без кувшина никак. И завкафедрой, сам бездарность, его поддерживает. Лучше смерть, чем такая протекция.

– Что обо мне будут говорить? Это позор… – Виталик уставился на кусок пирога, который ему положила бабушка.