Посмотри на меня (СИ)

Стрелок видел чуточку больше, чем остальные. Он умел смотреть на людей словно бы из-под приопущенных век, и благодаря этому особенному взгляду знал, кто с улыбкой угостит сигаретой или даст немного мелочи "на дорогу" или "на пропитание", а кто пошлет подальше. Стрелок не пытался объяснить этот дар, не пытался понять, как это работает, боясь, что как та сороконожка, задумавшаяся, в каком порядке она переставляет ноги, разучится делать то, благодаря чему получил свое прозвище, заменившее ему имя. Люди в его особенном зрении преображались. Те, к кому стоило подойти за сигареткой или мелочью, выглядели как-то иначе, чем те, к кому подходить не стоило.

Иногда Стрелок видел над головами людей черные тени. Этих людей, Стрелок знал точно, стоило избегать. А однажды зимой, замерзая, он спустился в подземелье теплотрассы в центре Медянска, и словно бы окунулся в клубящееся черное облако. Оно заполнило собой все пространство подземных катакомб, оно сдавливало грудь, мешая дышать, оно перекатывалось под низкими сводами, змеилось по трубам, под которыми ютились бездомные, и такие же как он, заблудшие, потерянные души. Оно туманило разум и нашептывало что-то страшное, сулило то нечеловеческие силы, то невообразимые страдания.

Стрелок вырвался оттуда из последних сил. Заставил себя выбраться наверх по лестнице, и первый же глоток морозного воздуха привел его в чувство и дал добежать до дороги и упасть в сугроб, где его, замерзающего, подобрала "скорая помощь" и отвезла в больницу. Врачи говорили, что ему повезло: еще полчаса на ядреном сибирском морозе, и он лишился бы ног, а еще час, и он замерз бы насмерть. Врачи не знали, насколько ему повезло на самом деле. А он узнал через неделю, столкнувшись у мусорных баков с парой знакомых бомжей, рассказавших о ночной поножовщине на теплотрассе, в которой насмерть порезали четверых и серьезно ранили еще несколько человек.

Но в первый раз Стрелок увидел это черное облако, окутывавшим тот проклятый дом на окраине Бамута. Дом был заполнен им, облако клубилось в окнах, просачивалось в щели под входной дверью, тянулось к ногам сержанта, жестами раздававшего команды рядовым. "Ты - входишь первым, потом направо. Ты - налево. Я - прикрываю".

Тогда Стрелок еще не научился видеть по-особенному. Тогда он еще не понимал своего дара и принял свой страх за обычный страх солдата во время боя. Да и разбираться в ощущениях не было времени. Армия. Первая чеченская война. Сержант - сказал, ты - сделал.

И он сделал. Он вошел.

А обратно его уже выносили. Его, и еще троих. Его - живым, еще троих - мертвыми. Двух сослуживцев Стрелка и молодую чеченку. Мирного жителя, как написали бы о ней газеты, если бы об операции в Бамуте можно было писать. Вот только мирной она не была... Она хотела убивать, и она убила!

Стрелок опустил веки, вглядываясь в это, забыв о своем страхе разучиться видеть по-особенному, стараясь изучить облако, стараясь понять его, узнать о нем больше, чтобы в будущем гарантированно избегать мест, где оно может появиться, и людей, носящих его над головой.

И это почувствовало Стрелка, это потянулось к нему своими клубящимися черными протуберанцами, силясь выбраться из тесноты салона и добраться до него. Окутать его, сделать его своей частью.

Стрелок инстинктивно сделал шаг назад, едва не завалившись на спину, и черная ложноножка потеряла к нему интерес, втянувшись обратно в автобус.

Облако клубилось под потолком салона, заполняя пространство от средней двери до переднего сиденья. Огромное, тяжелое, душное и излучающее опасность. Не сразу, но Стрелок разглядел, что оно привязано толстыми нитями, похожими на ствол торнадо, к двум людям. К кондукторше, восседавшей на своем "троне распространителя билетов" и к девушке на переднем сиденье. Они были двумя якорями, между которыми облако перекатывалось, словно выбирая, какому отдать предпочтение. Тонкие ниточки черноты тянулись к головам некоторых пассажиров, но только некоторых. Облако питали эти двое. Женщина и девушка.

Как тогда в Бамуте.

Женщина и девушка.

Первая, та, что постарше, тут же подняла руки, как только они ворвались в дом. Вскинула их к потолку, всем своим видом выражая готовность сотрудничать с федеральными войсками. Аникин взял ее на мушку, но убедившись, что она не вооружена, переключил свое внимание на другое. Стрелок, ворвавшийся в дом через полсекунды после Аникина, обвел взглядом левую часть прихожей и также не обнаружил ничего опасного.

Сержант вошел последним.

Встал у двери в основную часть дома. Посмотрел на пожилую чеченку, так и замершую с поднятыми руками, приложил палец к губам. Та кивнула, мол, поняла, и медленно опустила руки.

Снова беззвучный обмен знаками. Аникин врывается в дверь первым, сержант - вторым. Стрелок входит третьим, все также дрожа от страха, потому что это здесь повсюду. Оно наполняет дом, и оно связано с чеченкой в прихожей, это порождено ею и кем-то еще...

Кем - Стрелок понимает, войдя в комнату.