«Посмотрим, кто кого переупрямит…»

Время перестало быть коллективной собственностью, оно резко и необратимо “приватизировалось”… Если в старом режиме времени оно управлялось из одного хронологического центра – история отмерялась датами, люди – поколениями, – сегодня история приобретает вид не дисциплинированной смены поколений, а неразберихи и давки колен.

Часть из них, как то и положено коленам, исчезает прямо на глазах, часть воинственно усиливается и отвоевывает для себя не только жизненное пространство, но и пространство времени, пригодное для жизни…

Пространство остается косным, время – всё более податливым, даже не глиняным, не пластичным, а “пластилиновым”.

По сути, сегодня едва ли не каждый способен построить для себя временнóй дом, пусть даже и временный… Населить его своими – по выбору – современниками, снабдить микроклиматом, а кому он не придется – тот и есть чужой.

Времени, как пряника, может не хватить на всех. Запасы этого элитного стройматериала небезграничны.

Моя точка отсчета – она же краеугольный камень – это афиша филармонических концертов. В детстве, юности и еще немножко после они заменили мне всё: дом, семью, собственность, государство…

В этом афишном отсчете времени я – современница автора “Музыки в Павловске”.

Плюс-минус несколько не учтенных им или неизвестных тогда имен. Совсем немного.

Ирина Глинка Надежда Яковлевна Мандельштам (Вступительная заметка Г. Левина)

Ирина Глинка, дочь русского поэта Глеба Глинки и внучка философа А. С. Глинки-Волжского, родилась в Москве в 1931 году. Окончила Московский историко-архивный институт (ныне РГГУ), но по специальности практически не работала. Большую часть жизни Ирина Глебовна посвятила изящным и прикладным искусствам – сначала скульптуре (учителем ее был Илья Слоним), а затем ювелирному делу.

В конце 1960-х и в 1970-е годы дом Глинки и ее мужа, математика и семиотика Юрия Иосифовича Левина, в Кривоколенном переулке в Москве, а также их “летняя резиденция” в рыбачьем поселке Энгуре в Латвии были центром притяжения для многих представителей диссидентского движения и иной “антисоветской интеллигенции”. Там бывали Юлий Даниэль и Анатолий Якобсон, Наталья Горбаневская и Борис Шрагин, Евгений Пастернак и Александр Жолковский, Давид Самойлов и Юлий Ким, а также многие-многие другие.

В 2003 году Ирина Глебовна начала писать свою первую и единственную книгу мемуаров, “Дальше – молчание”. С подзаголовком “Автобиографическая проза о жизни долгой и счастливой” книга была опубликована в 2006 году – в Москве, в издательстве Модеста Колерова, тиражом в 500 экземпляров (публикуемые здесь мемуары о Н. Я. Мандельштам являются одним из ее фрагментов).

В 2008 году Ирина Глебовна Глинка переехала жить в Великобританию. Скончалась 2 июля 2015 года.

Глеб Левин

…Еще до своего отъезда, в 1971 году, Лена Толстая познакомила нас с Надеждой Яковлевной Мандельштам.

Встречу с Надеждой Яковлевной я осознала как событие в жизни своей не сразу, а какое-то время спустя…

А тогда я даже первую книгу ее не читала еще, но при знакомстве масштаб личности ощутила мгновенно. (Сигналит об этом не ум, т. е. не голова, а некий иной орган внутри тебя. Понимаю, что объяснение дурацкое, но другого у меня нет…)

Лена Толстая вела нас в гости к ней. Долгим показался путь от метро – два длинных квартала тоскливых пятиэтажек с жидким бульваром посредине, потом по трамвайной линии налево, до первого дома-башни…

(Двадцать три года спустя, когда жить в центре стало противно, я купила квартиру в кирпичной пятиэтажке в конце первого квартала. Купила именно потому, что десять лет проходила мимо него то чаще, то реже, идя к Надежде Яковлевне…)

На первом этаже, из тесного коридорчика на четыре квартиры (там всегда пахло стиркой), за первой дверью справа – крохотная прихожая с дверями в комнату, на кухню и в ванную.

Придя втроем, мы вынуждены были раздеваться по очереди.

Кухня уже полна людей. И на вогнутом ампирном диване сидит маленькая старая женщина, с лицом из сплошных морщин, с темными глазами, которые кажутся яркими. Разговор общий и скачет с темы на тему. Хозяйка приглядывается и изредка задает мне вопросы негромко, не отвлекая других. Вопросы точные и по делу: чем занимаюсь, чего хочу добиться? Что за семья?.. Стараюсь отвечать тоже точно и коротко, но с улыбкой. Спрашивает, почему улыбаюсь.

– Потому, что мне хорошо у вас, – отвечаю.

Пьем чай с чем-то, приходят еще люди, среди них кто-то мне знакомый, не помню теперь кто. Говорит радостно:

– И вы тут, Ирина!

Пора уходить, потому что завтра Глебку в школу везти рано утром. Прощаясь, Надежда Яковлевна говорит мне:

– Звоните и приходите.

Ленка на обратной дороге сообщает, что я ЕЙ понравилась, видимо…

Так всё и началось. На десять лет. Кончилось с ее смертью.

Рассказывать трудно, сама не пойму почему…