Посмотрите на меня. Тайная история Лизы Дьяконовой

Принося мою самую искреннюю благодарность за то, что вы взяли на себя труд отправить мне по почте прекрасный портрет Толстого, не могу скрыть от вас прискорбного происшествия, приключившегося с вашей посылкой. Упаковка была повреждена, сам же портрет оказался во многих местах надорван. Так как исправить уже ничего было нельзя, я не счел нужным предъявлять бесполезные претензии к почте. Если бы я смел, то, скорее, пожурил бы Вас за то, что не принесли мне портрет собственноручно. А что касается портрета, то он мне дорог и в таком виде, так как, глядя на него, я вижу не урон, понесенный при пересылке, но исключительно благородство помыслов и величие идей писателя.

О-о! Дьяконова читала это письмо в пеньюаре, который едва успела накинуть, когда в ее дверь постучался почтальон…

Странный здесь обычай: почтальоны обязаны передавать заказные письма лично, без церемонии входят в комнату во всякое время дня… Чудное майское утро начиналось. Вся моя комната была проникнута светом. Я сидела на постели с этим письмом в руках, читала и перечитывала его с каким-то безотчетным удовольствием. Как хорошо он пишет! Впрочем, неудивительно: ведь все французы — прирожденные стилисты и ораторы… Почерк элегантный, тонкий, ясный, мелкий — точно бисер. Как красива у него буква “D”! Так еще никто из моих корреспондентов не писал: маленькая палочка посредине и линия кругом идет таким красивым изгибом.

Но позвольте… У Лизы не было до сих пор ни одного французского корреспондента.

С какими еще письмами и с чьим еще почерком она могла сравнить эту изящную D?

Только с тем, как писали ее в фамилии Diaconoff русские родственники на конвертах.

Скверно писали.

Не так — как он.

Но, может быть, это только наши догадки? Читая парижский дневник Дьяконовой, непрерывно ловишь себя на ощущении, что тебя водят за нос. Например, вот здесь. Что за густой ряд “куртуазных” деталей и тонких намеков на толстые обстоятельства! Это ведь совсем не в стиле Дьяконовой. Лиза никогда так прежде не писала. Это — не в ее вкусе и не в ее характере.

Она что, действительно помешалась?

Да было ли на самом деле письмо от Ленселе? С какой стати психиатр будет отправлять своей пациентке заказное письмо, которое почтальон обязан вручить ей лично в руки? Что такого было в этом письме, чтобы отправлять его таким образом?

И зачем она уничтожила его письма?

Почерк Ленселе изучила внимательно, а вот о внешности ее возлюбленного мы до сих пор не имеем ни малейшего представления. Был ли он брюнетом или блондином? Высоким или низкорослым? Худым или толстым, наконец? Ни единого слова!

Зато мы знаем, что она отправила ему портрет Толстого. Это важная деталь! Ведь Толстой — едва ли не последнее, что духовно связывает героиню с ее родиной. Это — ее идеал, ее кумир! Через месяц с небольшим она узнает, что Толстой смертельно болен[44], и это потрясет ее до глубины души. И так же в ее комнату постучатся утром, и madame сообщит ей, что в газете “Signal” напечатана телеграмма: “L’état de Tolstoï est desespéré”[45]. И она напишет в дневнике: “Что будет с нами?! Что будем мы, русские, без Толстого?!”

Образ ее идеала должен находиться у него! Но чьи-то грязные руки надорвали посылку и изувечили образ!

Но как тонко Ленселе это понял и оценил! Он увидел в этом не урон, а “благородство помыслов и величие идей писателя”. То есть он понимает, что истинное величие всегда страдает?

И он прозрачно намекнул Дьяконовой, что желает с ней встретиться. Вот эта встреча должна всё разрешить!

Дальше, как водится, произошло несколько незначительных событий, которые препятствовали этой судьбоносной встрече. За это время она успела познакомиться со студентом-немцем с фамилией Herrmannsen, что на русский язык можно перевести примерно как «Господинчеловеков». Этот 22-летний «Господинчеловеков» определенно влюбился в нее, а Лиза “внутренне смеялась от души”, видя, как он ревнует ее к французу. Юноша вызвался стать пажом и “связным” между девушкой и ее возлюбленным. Он передал Ленселе письмо от Дьяконовой и принес ей ответ: “Приходите сегодня вечером, после обеда”.