Пособие для начинающих шантажистов

Спасла меня, оказывается, Кошка. Впрочем, она же и подвергла смертельной опасности. Измученная совестью и родственным долгом, она не нашла ничего лучшего, как рассказать брату о коварных планах Жорика. Правда, Кошка и сама не очень-то знала, что мы задумали. Поэтому она сообщила братцу, что я – барышня подставная, и что в сарае за городом Саньку будет ожидать засада. Санька же, вопреки ожиданиям сестры, категорически отказался немедленно «уходить на дно», а, разозлившись, поклялся, во что бы то ни стало снять камушки с «этого Кроля» и увести их из-под носа у милиции. У Саньки ко мне наблюдалась какая-то совершенно особая неприязнь. Как объяснил Жорик, это было вполне естественно. Для Саньки контингент имеющих отношение к его работе людей состоял раньше из жертв, уголовников и ментов. Я не принадлежала ни к одной из этих групп, и всё равно лезла в дело. Саньку раздражало это необычайно. Итак, преступник решил обокрасть меня еще на территории клуба. Рассчитывая, что такой наглости от него никто не может ожидать. «А кто сунется, – всех замочу!» – гневно сообщил Санька и, стребовав с Кошки внутренний код черного входа в клуб, оставил сестру в крайнем замешательстве.

И вот, значит, сидят Жорик, Виктория и работающий в милиции друг Жорика возле телевизора. Потягивают коньячок, синхронно курят, нервно стряхивая пепел прямо на пол, пристально следят за входящими в Клуб, хором чертыхаются, в ответ на мои кривляния перед камерой, вобщем сопереживают происходящему. Александра всё нет и нет. Обстановка крайне напряженная. Клюшка поминутно звонит в зал охраннику, тот неизменно отвечает, что Александр не появлялся. И в этот момент со слезами в стеклянных глазах в кабинет врывается Кошка и кается. Причитает, что больше молчать не может, и что такой грех, как смерть журналистки, на душу брать не хочет, и что братец её в таком состоянии находился при разговоре, что иначе чем смертью, всё это мероприятие окончиться ничем не может.

– Так зачем же ты ему всё рассказала?! – не выдерживает Виктория.

– Брат всё-таки, – не прекращая всхлипывать, жалостливо отвечает Кошка, – и потом, он Вашу журналистку в лицо знает, её портрет в газете печатали. Санька сразу бы смекнул, что я ему подставу готовлю.

Вот какова оказывается цена местной популярности!

После признания Кошки вся честная компания, дружно перепугавшись, ринулась к служебному входу, а потом и в холл, где обнаружился с трудом приходящий в себя горе-Алексей.

Через полчаса я, атакуемая любопытными взглядами присутствующих, расхаживала по душному кабинету Жорикиного друга и диктовала отчет о происшедшем. Несколько раз меня пытались усадить на стул, но я всякий раз подскакивала.

– Вас что, мама не учила, что показания дают сидя? – строго спросил друг Жорика.

– К счастью у неё не было опыта рассаживания по вашим кабинетам, – незамедлительно отреагировала я, мысленно отметив, что у собеседника очень странное чувство юмора.

– Не понятно только для кого к счастью, – тут же встрял Жорик, – Для преступности, похоже. Граждане не любят сталкиваться с органами, посему половина преступлений, оказывается безнаказанной.

– Не возражаешь, я продолжу давать показания?! – как можно более официально спросила я.

Ну не хотелось мне вступать в долгие споры! Рабочее Ауди Виктории поджидало меня возле участка.

– Вот так! – закончила монолог я, – Теперь вы понимаете, какой опасности ежедневно подвергаются журналисты, пытающиеся получить реальную информацию «с мест»?!

– Распишитесь.

Я принялась изучать желтые листочки. Надо же, у них в участке до сих пор пользовались печатной машинкой…

– Всё верно, – я поставила под всем этим бредом свою закорючку, – Я могу идти?

– Да, – так и не представившийся товарищ Жорика вдруг совершенно по-мальчишески улыбнулся, – Спасибо вам огромное, вы очень помогли мне.

Я собиралась ввернуть что-то язвительное, мол «не для вас старалась», но Жорик, предугадав подобное развитие сюжета, нежно подтолкнул меня в сторону двери.

– Тебя вызовут, если что-то еще понадобится.

– Хотелось бы, чтобы больше не вызывали, – заметила я уже в коридоре.

– Посмотрим, – сухо ответил Жорик.

Я резко остановилась, и сделала глубокий вдох.

– Тихо, спокойно, не здесь, – быстро проговорил Жорик, уже научившийся предвидеть всплески моего возмущения, – Конечно же, я сделаю всё зависящее, чтобы ты следствию больше не понадобилась.

Я выдохнула с чувством выигранного поединка.

– Где тебя искать через пару часиков? – спросил Жорик на крыльце участка.

– Смотря зачем, – насторожилась я, предвидя новые неприятности.

– Я хочу присутствовать при разговоре с преступником, – тщательно подбирая мягкие слова, объяснился бывший опер.

Я вдруг заметила кровь на рукаве его куртки. Картина задержания Александра обрастала новыми подробностями.

– Не наговорился еще, – я гневно кивнула на его рукав.

– Тьфу! – Жорик поморщился, – Да что ж ты меня за какого-то монстра держишь! Этот Санька сам упал. Правда. Я и пальцем не притронулся.

– А кровь передалась телепатически? – я понимающе закивала.