Пособие по укрощению маленьких вредин. Агрессия. Упрямство. Озорство

Почему так происходит? Малыш находится во власти поведенческих стереотипов и ложных представлений, преодолеть которые ему мешает нехватка жизненного опыта и неразвитость воли. Например, он уверен, что рано ложиться спать и есть овсяную кашу должны только «годовалые глупыши», что наступать в лужи и разгонять голубей в парке – проявления «смелости», что выпрашивать сто двадцать пятую машинку в «Детском мире» не прихоть, а вроде как даже «сыновняя обязанность»…

Другая проблема – понять, что мы столкнулись именно с упрямством. Порой упрямство как мираж – оно мерещится нам в каких-то действиях и поступках детей, которые означают нечто совсем (или почти) иное. Итак, что же необходимо учитывать, на что обратить пристальное внимание.

1. В момент проявления истинного упрямства ребёнок способен к самоконтролю, хотя бы частичному.

Почему? Потому что для этого требуются волевые усилия и их концентрация на определённом предмете. Другое дело, что расходуются они нерационально и имеют негативный заряд. Например, если на требование: «Перестань плакать!» – кроха запальчиво отвечает: «А я вот буду плакать!» или «Что хочу, то и делаю!» – перед нами типичное упрямство. А если причина слёз действительно серьёзная (сильно ударился, заболевает, обидели) – они какое-то время будут продолжаться вопреки всем просьбам, любым увещеваниям. К тому же ребёнок в состоянии сильного стресса просто не способен так быстро «включать упрямца».

Проиллюстрируем это на примере эпизода рассказа Аркадия Аверченко «Берегов – воспитатель Киси».

«– Кися, – сказала Талалаева, – вот твой будущий наставник, Георгий Иванович, – познакомься с ним, Кисенька… Дай ему ручку.

Кися – мальчуган лет шести-семи, худощавый, с низким лбом и колючими глазками – закачал одной ногой, наподобие маятника, и сказал скрипучим голосом:

– Не хочу! Он – рыжий.

– Что ты, деточка, – засмеялась мать. – Какой же он рыжий?.. Он – шатен. Ты его должен любить.

– Не хочу любить!

– Почему, Кисенька?

– Вот ещё, всякого любить.

– Чрезвычайно бойкий мальчик, – усмехнулся Берегов. – Как тебя зовут, дружище?

– Не твоё дело.

– Фи, Кися! Надо ответить Георгию Ивановичу: меня зовут Костя.

– Для кого Костя, – пропищал ребёнок, морща безбровый лоб, – а для кого Константин Филиппович. Ага?.»

Перед нами «театр одного актёра»: став объектом всеобщего внимания, избалованный мальчишка тут же «закачал ногой, наподобие маятника» и заговорил «скрипучим голосом» всякие гадости. Причём не без поддержки со стороны взрослых: мать жеманно потакает его выходкам, а отец (как потом выясняется) учит хамски реагировать на вопрос об имени. В данной ситуации ребёнок ничем изначально не расстроен, не раздражён, не встревожен – он просто невоспитанный маленький грубиян и капризуля.

Другой случай – сильная увлечённость каким-то предметом, поглощённость каким-то занятием: новая игрушка, что-то увидел на земле, во дворе появились качели и т. п. Если на несколько следующих подряд настойчивых просьб («идём домой!», «брось каку!», «садись обедать!») малыш не реагирует должным образом – это ещё не значит, что он упрямится. Скорее всего, он просто полностью захвачен зрелищем или событием – и просто «не слышит», то есть не воспринимает повеление как адресованное лично ему и не способен быстро переключиться.

Но если ребёнок демонстрирует явное понимание происходящего, включённость в ситуацию (оборачивается на голос, хоть на секунду оставляет своё занятие) и при этом произносит нечто вроде: «Отстань!»; «Не видишь, я занят?»; «Вот сами и идите домой!» – тогда это уже верный признак упрямства.

Одна моя знакомая маленькая девочка – записная вредина! – любила в подобных случаях неизменно повторять: «Не хочу – не буду – попугай Каруду!» При чём здесь герой сказки «Айболит» – понять не мог никто, но зато было очевидно, что мы имеем дело с самым что ни на есть явным и закоренелым упрямством. Отказ, протест превращались в насмешку, издёвку над старшими. Старшие, знамо дело, психовали и бегали на консультации к психологам, за советами к педагогам и более опытным знакомым. Да всё без толку – магическая «каруда» продолжала всех третировать и изводить. Как от неё наконец избавились – читайте в следующей главе…