Пособие по выживанию в сказке (СИ)

Слова Василисы ужасно раздражали. Мой разум был ясным как никогда, а сердце сжималось от боли и тоски по любимому, которого я со вчерашнего дня не видела. Много чего Ивану сказать хотелось: и в любви своей заверить, и прощения попросить за то, что убежать от него хотела и подставить. Мне ночью сегодня наша свадьба снилась. Только её Максим, почему-то расстроить собирался, и все говорил, что я за него замуж пойти должна. Проснулась, проклиная Хранителя на чем свет стоит. Правда, соседу я была благодарна за то, что он привел меня в этот Лес и позволил встретить свою судьбу. И пусть я сначала не понимала собственного счастья, зато теперь ценю как сокровище.

Я снова вырвалась из рук Василисы и по деревянной лестнице устремилась на первый этаж. На нижней ступеньке тихонько стоял Кикимор, задумавшись о чем-то своем.

— Где Иван?! — невежливо рявкнула на ухо дедушке.

Тот подпрыгнул на месте и ошалело захлопал глазами.

— Так почем же я знаю? — крякнул он, — Хозяин со мной со вчерашнего вечера ни словечком не перемолвился.

И столько грусти в скрипучем голосе.

— И правильно, что не перемолвился, — безжалостно припечатала я расстроенного дедушку, — Как ты посмел ослушаться его приказа?! Как посмел слово поперек молвить?

Я грозно нависла над Кикимором. Даже ударить дедулю по сморщенному затылку захотелось. Как подумаю, что он Ивану чуть весь план не сорвал, расстроил любимого до злости, так и хочется в темницы спустить. Василиса же говорила, что они здесь есть.

— Чего шумите? — с другой стороны холла, мягко ступая по паркету, показался Волк. Тот самый — большой серый и с жёлтыми глазами.

— А ты чего тут бродишь?! — рявкнула на зверя. Тот удивленно фыркнул и повернул свою лохматую голову на бок.

— Зар-р-р-рываешься, Хр-р-ранительница, — прорычал он.

Я презрительно цокнула и смело направилась к волчаре. Подошла и с размаху щелкнула зверя по мокрому носу. Тот удивленно застыл, а позади запричитала Василиса.

— Станешь мне перечить — обрею, — «ласково» пообещала я.

— Руся! — охнула Вася, а я только отмахнулась от девушки и бросилась дальше по коридору в попытке все-таки найти суженого.

Царевича нигде не находилось, и я до вечера пробегала по всему замку, навернув такой километраж что самые заядлые приверженцы фитнеса от зависти бросили бы свое занятие раз и навсегда. К закату ноги гудели, а голова раскалывалась. Еще и Вася продолжала давить на мозги своими причитаниями по поводу любовного зелья. Ну какое любовное зелье, что за чушь? Я же прекрасно осознаю себя и свои чувства, которые были такими сильными, что никакой магией их невозможно было бы подделать.

В общем, обратно в комнату я завалилась в отвратительном настроении. Василиса, что час назад, наконец, отстала от меня, и сейчас терпеливо ожидала в комнате, проводила меня грустным взглядом. Я с размаху плюхнулась на кровать, утыкаясь носом в подушку.

— Руся… — начала было девушка, но я подняла руку, и ей пришлось осечься.

— Он меня не любит, — хныкнула я в подушку. — Он тебя любит.

Царевна заохала, а я вдруг испытала самое простое женское желание — поистерить. И плевать, что противница сидит тут рядом и пытается мне рассказывать какие-то небылицы про затуманенный мозг и колдовство. Какая вообще разница, когда у меня под боком моя судьба живет, но бегает от меня, как от прокаженной.

— Он меня не лю-ю-ю-юбит, — выла я в подушку. Вася уже пересела ко мне на кровать и рассеянно гладила по волосам.

— И ты его не любишь, — предприняла она еще одну провальную попытку убедить меня в неискренности собственных чувств.

— Не правда, — всхлипнула я, — я люблю. И все готова ему отдать.

А он не ценит, поганец такой. Я уж, как только на поляне тогда поняла, какую глупость сотворила, что от судьбы своей едва не убежала. Весь вчерашний день хвостиком за Царевичем ходила, в глаза ему преданно заглядывала. А он, холодный, будто скала, все нос воротил, а сегодня вообще даже на глаза не появился. Прятался.

Долго плакать времени не было. Завтра меня ждали грандиозные планы по охмурению хозяина замка и встать я планировала как можно раньше. Оттолкнула от себя Василису и прямо в одежде завалилась спать, не пожелав девушке даже спокойной ночи.

Проснулась, как и собиралась, с первыми лучами солнца. Пока царевна сонно бормотала что-то во сне, я с головой зарылась в комод. Иван Василисе столько нарядов предоставил, неужто она жалким платьем с бывшей подругой не поделится? Я выбрала один из самых открытых сарафанов и поспешила напялить на себя. Фигура у Васи была куда грациознее и пышнее, чем у меня, поэтому сейчас я с тоской смотрела на себя в зеркало, понимая, что в груди сарафан безбожно провис.

— Вот ведь, — фыркнула, пытаясь исправить это дело тонкими поясами.

— Руся, ты чего делаешь? — сонно поинтересовалась Василиса. Девушка привстала на кровати и удивленно смотрела на меня.

— А что не видно? — огрызнулась я в ответ. Дизайнер из меня получился отвратительный, и сарафан висел как плащ на одноногой вешалке. — Вот же черт.