Посох Гурама

Ещё в повозках Лотар различил другое, более плотные фигуры, и скоро стало ясно, что эту плотность им придавало железо. Это были закованные в доспехи воины. В каждой повозке сидело по латнику. Да ещё возчики…

Лотар насчитал двадцать повозок. Значит, здесь был отряд, которого хватило бы, чтобы атаковать Чунду, либо… добивать и грабить караванщиков, которым чудом удавалось прорваться через его паутину.

Внезапно Лотар понял, что в сознании всех этих людей было одно желание — поскорее оказаться в более безопасном месте, словно за ними гнался сам сатана. Значит, это могли быть не грабители, а мародёры. Хоть и невелика разница, но она всё-таки была, и её следовало учитывать.

На зелёном краю дороги Лотар заметил двух всадников. Эти были настроены иначе, причём настолько, что казались сделанными из другого теста. Один был вообще непробиваем перед любыми попытками проникнуть в его мысли, мотивы и ощущения. Как ни вчитывался Лотар, он сумел вызнать только имя — Батенкур. В нём угадывался командир этой шайки, хотя он мог бы командовать и небольшой армией — ему хватило бы и опыта, и умения. А другой…

Лотар задохнулся, когда понял, что он видит в этом человеке… Бездну, чёрную бездонную пропасть, даже не угли после некогда яркого огня страстей человеческих, а лишь пепел, остывший давно и навсегда.

Вообще-то, картина такого краха вызывала печаль. Но Лотар не спешил жалеть этого человека. Что бы ни произошло в его жизни в прошлом, сейчас он был активен и ему хватало силы, чтобы ломать любое сопротивление. Или почти любое. Лотар прочитал в его сознании какое-то опасение, тем более заметное, что оно выступало на фоне огромного, маниакального желания возвыситься хотя бы здесь, в этой спокойной провинциальной стране.

Возможно, этого человека следовало лечить, а не бороться с ним. Но это было, в сущности, не дело Лотара. Перед тем как уйти из исковерканного сознания незнакомца, Лотар попробовал прочитать его имя. Была вероятность, правда очень небольшая, что он уже слышал о нём, или что-то знает, или у них есть какие-то общие знакомые. Этого человека звали Атольф. Лотар честно попытался хоть что-нибудь вспомнить о нём, но безуспешно.

Сухмет толкнул его локтём.

— Ты ничего не видишь, господин мой?

— Вижу, и довольно много.

— Может быть, тебе не хватает энергии…

— Нет, оставь свои силы при себе, прошу тебя, — торопливо сказал Лотар.

— Сейчас не время считаться, — терпеливо произнёс старик.

Лотар с удивлением посмотрел на Сухмета. За этими словами отчётливо должно было последовать какое-то продолжение.

— Ты нашёл что-то важное?

— Посмотри, что в руках всадников.

Тот, кто был выжжен внутри, как гончарная печь, и которого звали Атольфом, действительно держал в руке что-то необычное. Иногда он взмахивал этим предметом, и тогда магический занавес переносился на новое место, следуя за движущимся отрядом.

— Это посох… — Сухмет сделал странный, охранный жест рукой.

— Это посох Гурама. — Пожалуй, да, это похоже на палку…

— Нет, господин мой, ты не понимаешь. Это посох Гурама!

Это было уже немного слишком, как говаривал сам Сухмет.

— Ну и что? Я должен пасть в пыль и вознести хвалу небесам за то, что они терпели меня, пока я не удостоился счастья лицезреть посох неизвестного мне Гурама?

И внезапно почти всегда скептичный Сухмет довольно решительно и даже серьёзно кивнул.

— Гурам — один из двенадцати учеников Харисмуса. И, пожалуй, самый таинственный из них. А в той магии, где работал Гурам, тайна была равна магической силе.

Если ты не знаешь Гурама, значит, он достиг почти божественной власти. — Сухмет торопливо закончил: — И самым мощным его инструментом манускрипты называют Посох Всесилия.

— Никогда не слышал от тебя таких слов.

— Подумать только, — Сухмет внезапно улыбнулся, как ребёнок, которому подарили его первый в жизни меч, — я вижу посох Гурама.

М-да, тут было над чем задуматься.

— А с какой магией работал Гурам?

— Влияния на причинно-следственную связь. То есть он умея плавно менять свойства событий. Причём не было области, где бы его приёмы не были эффективными. Больше всего Гурам хотел изменить природу человека и в последние века своей жизни добился такого прогресса, что…

— Ну, это мог и Гханаши. Я весь целиком — тому доказательство. — Помимо его желания, голос Лотара дрогнул. — Значит, посох Гурама — такой же магический инструмент, как трон Гханаши?

— Гханаши со своим троном — жалкий недоучка по сравнению с Гурамом, с великой и светлой силой этого ученика Харисмуса.

— Как бы там ни было, его посох теперь в руках у мелкого провинциального разбойника.

— Да. — Сухмет повернулся к Лотару и сказал с огромной убеждённостью: — Мы должны отбить его, должны вернуть его последователям Учителя. Чего бы нам это ни стоило!

— Каким ещё последователям? Сухмет сокрушённо покачал головой.

— Ты забываешь, на заре своей жизни я был рабом Харисмуса, Учителя всех Учителей.

Лотар отвёл взгляд в сторону и промямлил:

— Но мы, кажется, решили, что дело завершено и можно возвращаться в Пастарину?

Разговора об этом у них ещё не было, но это подразумевалось само собой, без слов.