Посох Времени (СИ)

Триян прекрасно это понимал, поэтому не успели Горыни повернуться к Капищу, как старшина уже стоял меж ними. Высокие, мощные, они не сразу и заметили, что прямо у их ног суетится чумазый, потрёпанный человечишко. Их оставили здесь на то, чтобы сгубить последних из штоурмвоев и спалить Капище, но как теперь это сделать? Первый из витязей ушёл прямо из-под носа, а второй? А второй в это время попросту разрубил их «Трубу». Куда там теперь из неё стрелять, коли только искры да дым валит? Как ни крути, а ануннаки вдвое выше человека, да ещё в таких латах. Давай они суетиться, да кулаки сжимать, но! Вдруг упали.

За всеми молниеносными событиями они и не заметили, что стреножены, как норовистые лошадёнки. Шуя одного и одесная нога другого были накрепко перевязаны боевым кожаным ремнём. Стали ли Горыни пробовать подниматься, да Триян уж им и «кишки» на шлемах перерубил и каждому под латы в область выи раза по три глубоко ткнул малым мечом, причём так умело, что вот уж один и не двигается вовсе, а у другого и голова откатилась…

Огнедар летел вихрем, но догнал главного ануннака шагов за пятьдесят до выстроившихся за холмом джунгар. Много их было. Село горело, а потому никак не получалось окинуть взором величину их смердящего войска. Радмила брела следом за пленившим её чужаком. Она выглядела смирной и покорившейся судьбе, поскольку старалась не касаться горящей паутины кокона.

Ящер остановился. Появление сигаря было для него полной неожиданностью. В шуе у чужака был «Прут», управляющий коконом, а в деснице боевой Посох.

— О, — полным пренебрежения тоном отреагировал ануннак, — остались ещё чистокровки. Что тебе надо, вой? Даже ты в этом поле не воин, за мной стоит тьма[183].

— Оно и видать, — ответил штоурмвой, — тьма ныне вокруг. Отпусти Йогиню, Горыня…

Сигарь был твёрд, а сказанное им звучало предостерегающе, что не могло не развеселить великана:

— На просьбу не похоже, — снисходительно ответил он, — грозишь? Не похоже, что она тебе берегиня.

— Мне или кому другому из наших, али вообще пока не выбрала достойного, какая тебе разница? На что она вам?

            — А не надо считать свою кровь выше и чище других. У нас между собой чистая, у вас пока тоже, к чему превозносить свою чистоту? Отдам гордячку джунгарам, пусть нарожает им правителей и полководцев, тех, кто хоть немного отодвинет разум этих полоумных от границы звериного царства. Глядишь, после ещё станет гордиться своими полукровками-детьми, поставившими на колени целые народы?

            — Отдай, Горыныч, ведь и ты один достойный здесь остался. Я-то здесь, пред тобой, а Старшина наш твоих побратимов не пощадит, будь уверен. Они слабачки, как ты говорил? «Исполнители». Никто вам путей к подземным галереям над Недрой не укажет. Посох Времени от вас ушёл…

— То, что твой дружок «отстранил» моих молодых воинов я уже знаю, они не откликаются, а вот в галереи мне и не надо. Вещают из-под земли, что Временной Посох нашёлся. Вот-вот кончится ваше Время, сигарь. Как вы там говорите? Сварожья Ночь пришла? Всё, воин, сейчас для вас в этой ночи наступает самая темень...

            Семовит то и дело оглядывался назад. За ним шли детишки и Добромила. Авега показывал им места, в которых следовало быть особенно осторожными. Разумели чада, что снова в недоле и видели, каково сейчас их отцу, а потому были послушными и молчаливыми. Светозар был совсем плох. Шёл, как древний старец, опираясь на Посох Времени, часто останавливался отдохнуть, спотыкался, а то и вовсе садился на камень.

С ним рядом был Новолод, помогал, сторонясь коварного Древа, давал кудеснику испить укрепляющего отвара, поддерживал под руку. Ни утирающая украдкой слёзы Добромила, ни замыкающие их вереницу штоурмвои Любояр и Гоенег не подходили к ним. Это было оговорено. И дело тут не только в том, что любое случайное прикосновение к Посоху тут же могло сотворить с ними необратимое. Так уж было устроено, что когда Древо Времени «просыпалось», касаясь кого-либо из людей, оно, мало того, что могло полностью изменить метаморфозами своей стихии человека, так оно ещё и обязательно подавало «голос», «голос», который непременно услышат те, от кого это Древо ныне прятали.

            В глуби рукава, по которому они шли, было сыро. По заиндевевшим где-то вверху от мороза стенам здесь, внизу, где было заметно теплее, стекали ручейки. Сырость пронизывала насквозь, изо рта, подсвеченный шарами Вечных огней, шёл голубой пар. Вдалеке слышался шум воды.

Каменная дорога, перестав спускаться вниз, пошла плоскими уступами, вдоль которых сверху и снизу изредка торчали каменные подсвечники капельника. Шагов через пятьдесят из-за выступающей с шуи скалы, появился узкий свод, из которого вылетали облака водяной пыли.

Семовит остановился, аккуратно отстранил детишек, чтобы не мокли, и подозвал к себе Добромилу. Та, пряча заплаканные очи, подошла. Авега по-отечески прижал её к груди, помог расправить по отсыревшим раменам платок и, перекрывая грохот воды, сказал: