Посол Господина Великого (Новгородская сага - 2)

Боярыня поднялась с кресла. Пышные светлые волосы - косы, в целях конспирации, пришлось обстричь, - карие, отливавшие золотом глаза, тонко очерченный подбородок, маленький рот, с розовыми, чуть припухлыми, губами. Тонкий стан обтягивала короткая красно-голубая куртка - котта - тонкого Фламандского сукна, разноцветные, по бургундской моде - одна штанина черная, другая синяя - штаны-чулки соблазнительно обтягивали бедра. Небрежно отбросив в кресло длинный темно-зеленый плащ, Софья с хохотом протянула руку валявшемуся на медвежьей шкуре Олегу. И снова хищная волна резко подбросила судно. Так, что боярыня, ойкнув, упала прямо в руки Олегу. Тот, естественно, поймал, изловчился. Обхватил, обнял Софью за талию, чувствуя, как тяжело поднимается под коттой горячая женская грудь. Глаза боярыни приблизились близко-близко, волосы растрепались... на кого же она была похожа сейчас, с этой мальчишеской прической? Кажется, на Милу Йовович в роли Жанны д'Арк... Да, действительно, похожа... только...

Прижавшись к Олегу всем телом, Софья провела рукой по его волосам, улыбнулась и жарко поцеловала в губы. Поцелуй был долог...

Руки Олега словно сами собой развязывали тесьму застежек. Полетела в сторону куртка, затем нижняя рубаха... за ними штаны... Изогнулось дугой стройное тело. Потом они просто лежали на шкуре, укрытые Софьиным плащом, тесно прижимаясь друг к другу. Олег Иваныч ласково гладил боярыню по спине, Софьины руки тоже не теряли времени даром. Миг - и влюбленные снова слились в жарком порыве... новгородская боярыня и скромный старший дознаватель Н-ского РОВД.

Упал со стола кошель с серебром, покатились по полу монеты... Софья схватила одну:

- Видишь, это альбус, в нем двенадцать серебряных геллеров.

- О, Боже! - выдохнув, притворно застонал Олег Иваныч. - Теперь понятно, откуда столько фальшивомонетчиков - столько разной монеты - ленивый не подделает! Как и в Новгороде...

- Что - в Новгороде? - насторожилась Софья. - Обманные монеты чеканят?

- Если б... - вздохнул Олег. - В смысле, ежели б в самом Новгороде чеканили - мы б узнали, рано иль поздно. А так... Чеканят ведь где-то, нехорошие люди. Говорят, напал было на их след один ушкуйник, Ионой покойным посланный. Только нам от того ушкуйника ни жарко, ни холодно - сгинул он... теперь ищи-свищи, что там раздобыл да разведал этот Олекса...

- Как ты сказал? - вздрогнула под плащом боярыня. - А ну, повтори имя!

- Олекса, - недоуменно пожал плечами Олег. - Ушкуйник Олекса... Говорят, из знатных, но не богат был...

- Из знатных... - усмехнулась Софья. - Если хочешь знать, погибший ушкуйник Олекса - мой сводный брат!

Олег так и сел на шкуре:

- Вон оно что. Теперь ясно...

- Что тебе ясно?

- Подожди. Дай подумать...

Так вот, оказывается, зачем нужна была Ставру боярыня, а он-то, дурак, решил, будто любовь здесь. Так вот зачем они и встречались тогда, в часовне. Что-то выведать хотел Ставр об Олексе, вестимо... А где пропал Олекса с людьми? На Паше! Или - в Заволочье... Нет, скорее, на Паше, может, правда, и на другой какой речке - но точно в той стороне, в Нагорном Обонежье - на краю веси! Неспроста ведь именно там впервые столкнулся Олег с людьми Ставра - Митрей и Тимохой Рысью. Что там выведывали они? Сокровища Олексы? А может, и не только это? Может, и сам Олекса кое-что выведал... за что его и убили... а после спохватились - сокровищ взалкали...

Резко распахнулась дверь.

- Олег Иваныч... ой!..

Вбежавший в каюту Гришаня сконфуженно отвернулся.

- Что, отроче, жен не видал безодежных? - поплотней укрываясь плащом, засмеялась Софья. - Ну, повернись, теперь можно. Зачем прибежал-то?

- В море паруса чужие, Михель-юнга разглядел. Иоганн Олега Иваныча кличет на палубу-от...

- Скажи, сейчас буду.

Выбравшись из-под плаща, Олег Иваныч принялся одеваться.

- Не видал я жен, как же, - выходя на палубу, бурчал себе под нос Гришаня. - Не столь уж и много прошло времени-то... Ох, матушка-игуменья... Интерес большой - чтоб она со мной тогда в обители сделала?

В море, прямо по ходу судов, у горизонта, меж изумрудно-синих вздымающихся волн угрожающе белели паруса... Почему угрожающе? А потому что любой парус в то время представлял собой опасность! Тем более - в этих местах. Хоть и разбили ливонцы ликеделлеров, да и законы против пиратства были приняты куда как строгие, а все не унимались, супостаты. Рыскали, словно оборотни-волкодлаки - с утра он почтенный купец, к вечеру - разбойник с алчно горящим взором, утром опять купец. Поди его, вылови, когда и коронованные особы нередко в покровителях ходят, свою долю имея, и - знамо дело - в каждом порту свои люди. Судя по приближающемуся флоту - были такие осведомители и в Нарве, больно уж уверенно шли суда. Словно знали, где именно и кого встретят. Словно? Да стопудово знали, к бабке не ходи! Вот и шли наперерез, нагло да уверенно.

- Один... Два... Четыре...

Забравшийся в "сорочье гнездо" юнга Михель громко считал чужие суда, с каждой минутой становившиеся все ближе... уже настолько ближе, что можно было с полной уверенностью говорить о классе кораблей.